Публикуется впервые 20.05.2018
Верные слуги последнего русского Императора
АЛЕКСАНДРА ТЕГЛЕВА
(1884-1955)
Забыть ли мне величие России?…
Нет! Никогда в скитаньях на чужбине
Вас, тени прошлого, не в силах я забыть,
Как образок вручённой мне святыни,
Вас на душе я буду век хранить…
С. Бехтеев
Александра Александровна Теглева – замечательная русская женщина с нелегкой судьбой. В течение 17 лет она служила Августейшей Семье в должности няни Детей, поэтому благодаря ей стали известны многие подробности жизни Романовых – как в мирное время, так и в заточении.
Александра Александровна Теглева родилась 2 мая 1884 года в дворянской семье, в деревне Терёбушки Новоладожского уезда Санкт-Петербургской губернии. В 1901 году окончила Смольный институт благородных девиц и была приглашена Императрицей, тщательно подбиравшей воспитательниц для своих Дочерей, на должность няни Великих Княжон. Много лет спустя Теглева так рассказывала о своем избрании на эту должность: «Наступил этот особый день. Когда показалась императорская карета, мы выстроились в почётный ряд и хором приветствовали: «Боже, храни нашу Императрицу!» Молодая элегантная дама, одетая в черное платье, вышла из кареты и прошла между нашими рядами. Улыбаясь, она приветствовала нас грациозным жестом руки. Я не понимала, что происходит внутри меня, но что-то очень сильное притягивало меня к этой женщине. Это было похоже на любовь с первого взгляда… Нас провели в большой зал, где должна была проходить церемония. Услышав свое имя, каждая из нас должна была выйти из шеренги, подойти к Императрице, сделать реверанс, сказать заранее подготовленный комплимент и ответить на её возможные вопросы. Когда назвали мое имя, меня охватило неожиданное смущение, которое приковало меня на несколько минут к месту, где я стояла. Услышав, что директриса снова повторила мое имя, я должна была приложить огромное усилие, чтобы сдвинуться с места, и тут, вместо того, чтобы сделать реверанс, я упала на колени к ногам Императрицы и зарыдала! Директриса хотела вмешаться, но царица остановила ее жестом руки и начала нежно гладить мои волосы»….Императрица, будучи по природе болезненно застенчивой, поняла состояние этой скромной девушки и именно её выбрала в няни своих Дочерей. Так Александра стала старшей Камер-Юнгферой, то есть комнатной девушкой при Августейших Детях. Когда она поступила на службу, Великой Княжне Ольге было 6 лет, Татьяне – 4 года, Марии — 2, а Анастасии – всего несколько месяцев. «Я очень быстро привязалась к малышкам и чувствовала, что это было взаимно», — вспоминала она в эмиграции. На долгие годы Теглева поселилась в Александровском дворце, в комнате на втором этаже, расположенной рядом с комнатами Великих Княжон. Целые дни она проводила возле воспитанниц: кормила и купала их, гуляла с ними, рассказывала им сказки. Александра сумела завоевать доверие и любовь девочек, которые ласково называли её «Теглюшкой», «Сашей», а Анастасия называла её «Шурой». Анастасию она еще и обучала грамоте, и та, обожая духи, иногда буквально обливала ими «свою Шуру», чтобы няня «благоухала, как букет цветов».
У Царевен не было секретов от любимой няни; они писали ей письма, когда она уезжала навестить больную мать, присылали книги, дарили подарки. Вместе с Августейшими детьми она плавала на яхте «Штандарт» по финским шхерам: в сохранившемся списке лиц, значившихся в августе 1906года при Детях на яхте, наряду с другими няньками стоит фамилия Теглевой.
После отлучения Государя от престола Александра Теглева разделила с Романовыми их заточение в Царском Селе. «Многие изменили Им…Граф Апраксин ушел от Них, убежал начальник конвоя граф Граббе. Забыл их близкий Государю человек, свитский генерал Нарышкин, ни разу Их не навестивший в Царском…Мне даже в голову не могла прийти мысль покинуть Семью в такой момент», — вспоминала она. В это время Александра трепетно ухаживала за больными Детьми, болевшими корью в тяжелой форме: температура держалась свыше 40 градусов, а у Марии и Анастасии к кори прибавилось еще и воспаление легких.
В августе 1917 года она добровольно последовала за своими воспитанницами в Тобольскую ссылку. Незадолго до отъезда из Тобольска в Екатеринбург второй группы Семьи Николая II Александра Теглева получила от горничной Императрицы Анны Демидовой письмо, в котором та писала: «Уложи, пожалуйста, хорошенько аптеку и посоветуйся об этом с Татищевым и Жильяром…». По этой условной фразе Теглева поняла, что Государыня просит позаботиться о драгоценностях. Указание Императрицы было выполнено: с помощью Теглевой и учителя французского языка Пьера Жильяра Великие Княжны зашили бриллианты в подкладку своей одежды. Чем ближе приближался отъезд Царских Детей, тем жёстче становился режим их содержания. Однажды Теглева задремала на стуле, и комиссар Родионов злорадно сказал ей: «Вам полезно привыкать спать так, там у вас будет совсем другой режим, чем здесь».
По приезде в Екатеринбург 23 мая 1918 года Детей вывели из вагона, а её и остальных, сопровождавших Царскую Семью, в Ипатьевский дом большевики не допустили и объявили, что они свободны. Так волей Провиденья жизнь Александры была спасена.
С этого момента для Теглевой и её спутников началось хождение по мукам. 10 дней изгнанники жили в вагоне на железнодорожной станции Екатеринбург-1, где скопилось до 35 тысяч беженцев, болевших и умиравших в невероятной грязи. Затем 3 июня их вагон прицепили к поезду, шедшему в Тюмень. Вместо суток ехали 2 недели по жаре, в раскаленном вагоне. В Тюмени члены свиты бывшего Царя рассеялись по просторам Сибири. Александра осталась вместе с Пьером Жильяром, её близким другом, с Гиббсом, преподавателем английского языка, и баронессой С.К. Буксгевден. Все четверо опять жили в вагоне, прячась от большевиков. Жили в крайней бедности, голодали, пока 25 июля 1918 года город не заняла Колчаковская армия. Здесь Александру застало известие о гибели Царской Семьи, которое настолько сильно её потрясло, что хрупкая нервная система не выдержала — она заболела нервной болезнью. «Вся Семья была расстреляна. Александра была охвачена ужасом от жестокости и несправедливости такого поступка.
Свернувшись на своей кровати, она больше не двигалась, не разговаривала и не ела», — писала племянница Пьера Жильяра. Не имея собственных детей, Александра была очень привязана к Царским Детям и переживала их гибель как личную трагедию. Неустанно заботившийся о ней Жильяр по совету врача поместил её в крестьянскую семью, которая заботилась о ней вплоть до её выздоровления.
В это время П.Жильяр вместе с С. Гиббсом помогали генерал-лейтенанту М.К. Дитерихсу и следователю Н.А. Соколову расследовать убийство Царской Семьи. Когда Александра поправилась, то 5-6 июля 1919 года она также давала показания следователю Соколову, в которых подробно рассказала о жизни Семьи в Царском Селе и в Тобольске, кратко охарактеризовала Императора, Императрицу и каждую из Великих Княжон. В частности, об Императоре она свидетельствовала: «Государь был добрый, очень простой. Он страшно любил свою Семью. Он сильно любил родину. Я знаю, что Ему на первых же порах Керенский предлагал отъезд за границу. Но Они все боялись этого больше всего. В Тобольске, по мере хода и «углубления» революции, заметно было, что Он страдал за Россию». А вот что Александра Александровна сказала об Императрице: «…Она была добра и весьма доступна. К Ней можно было подойти всегда, и Ей можно было сказать всё. Она была очень сердечна. Она долго молилась и была очень религиозна. Я не видела никогда никого столь религиозного человека. Она искренно верила, что молитвой можно достичь всего… Я любила Девочек всем своим сердцем и восхищалась этими тесными отношениями с Их Матерью…» Александру Александровну приглашали и для опознания найденных на Ганиной Яме предметов, принадлежавших Царской Семье.
Летом 1919 года большевики снова взяли Пермь. 12 июля вместе со своими спутниками Теглева бежала в Омск, а затем, отступая вместе с частями Белой армии, добралась сначала до Иркутска, а потом до контролируемого японцами Верхнеудинска. Здесь Александра заболела воспалением легких, и Жильяр поручил её попечению Софьи Эмильевны Дитерихс, которая в годы Гражданской войны открыла для детей беженцев детский приют «Очаг». Более полугода прожила Александра у Софьи Эмильевны, помогая ей в детском приюте. А Жильяр всё это время служил у генерала М.Жанена, главы французской военной миссии в Сибири, в качестве его личного секретаря. После крушения правительства адмирала Колчака Пьер был уволен и отправился в Верхнеудинск, где после долгой разлуки встретился с Александрой, бледной и исхудавшей, но почти выздоровевшей.
В это же самое время у баронессы Буксгевден появилась возможность уехать в Токио, а оттуда в Европу. На предложение отправиться вместе с ней А.А.Теглева ответила категорическим отказом покидать родину. Однако жизнь Александры в России была в опасности: большевики беспощадно расправлялись со всеми, кто имел отношение к Романовым. В 1920 году П.Жильяр предложил А.А.Теглевой уехать вместе с ним в Швейцарию. Она согласилась с условием разрешить ей вернуться в Россию, как только для этого появится возможность. Чтобы получить швейцарскую визу, А.А. заявила, что, будучи больна туберкулезом, нуждается в лечении.
В феврале 1920 года вместе с отступавшими чешскими войсками друзья добрались до границы с Маньчжурией, а затем в конце февраля достигли Харбина, где Александра Александровна почувствовала себя в безопасности. Таким образом, она чудом избежала гибели в кровавые годы Гражданской войны.
В Харбине Жильяру и Александре удалось сесть на следующее во Владивосток американское судно, вывозившее чешских легионеров в Европу, и в начале апреля 1920 года они добрались до Владивостока. Далее на американском военном корабле они отправились в дальнейший путь и прибыли в Сан-Франциско. Здесь, пока ремонтировалось судно, некоторое время Александра жила в лагере для беженцев. Вскоре Жильяру удалось достать места на пассажирский корабль, и только 9 августа 1921 года спутники высадились, наконец, в Триесте. Таким образом, продолжительное путешествие от Владивостока до Европы заняло 17 месяцев. Затем пришлось ехать в Чехословакию, чтобы получить справку о прибытии. Потом недолгое пребывание в Праге и даже в Париже, где Теглева, пока Жильяр оформлял в Берне необходимые для въезда в Швейцарию документы, жила в одной гостинице вместе с семьей следователя Н.А. Соколова. Наконец, Пьер представил Теглеву своей многочисленной родне, проживавшей в Фье, которая радушно приняла русскую незнакомку. Здесь окончились долгие скитания Пьера и Александры после Екатеринбурга, которые Теглева назвала кошмаром.
Вернувшись на родину, Жильяр стал преподавать в Лозаннском университете. Утвердившись в материальном отношении, Жильяр сделал официальное предложение Теглевой, на которое она ответила согласием: «Я осознала и оценила всё, что Пьер для меня делал. Он рисковал ради того, чтобы вызволить меня из революционного ада, спасти от болезни и голода. В первый раз мои глаза открылись, и я поняла, что этот человек действовал не из жалости и не из чувства долга, а потому, что был привязан ко мне и любил меня». 22 сентября 1922 года Пьер Жильяр и Александра Теглева заключили брачный союз в мэрии Фье, а 3 октября того же года состоялось их венчание в православном русском храме в Женеве. Жильяр снял для своей семьи довольно скромную квартиру в Лозанне.
Семейная жизнь супругов Жильяр была счастливой. Пьер преподавал в университете, а его жена вела домашнее хозяйство. События Второй мировой войны не коснулись Швейцарии, соблюдавшей нейтралитет. Александра Теглева выступала свидетельницей на процессах по делам «лже-Анастасий». В 1925 году Великая Княжна Ольга Александровна, сестра Николая II, просила помощи у Теглевой в расследовании дела некой Анны Андерсон, выдававшей себя за Великую Княжну Анастасию. Она вместе с Теглевой-Жильр посетила больницу, где находилась лже-Анастасия, и обе не признали в ней Великую Княжну.
Своих детей у супругов не было, поэтому она полюбила племянницу мужа и свою крестницу – Мари-Клод Жильяр Кнехт, жившую в их семье в течение 8 лет. В старости Мари-Клод решила поделиться воспоминаниями о своей русской тетушке и крестной матери Александре и издала книгу «Дорожный сундук из России». Из этой книги читатель узнает, что Теглева, находясь на чужбине, всё время свято хранила память о далекой родине, долгие годы мечтала вернуться домой. «Я совершенно не могла представить себе того, что происходит в России, и снова написала брату, настаивая на том, чтобы он пригласил меня к себе. Он опять ответил, что это невозможно. Тогда я поняла, что моя навязчивая идея вернуться в Россию была вызвана полным непониманием реальности. Императорской Семьи, которую я так любила, больше не было. Россия, которую я знала, больше не существовала». Она оплакивала Детей – своих дорогих воспитанниц. Одну из комнат превратила в своеобразный музей, где хранились вещи Царских Детей и где все стены были увешены их фотографиями.
В 1954 году у А.А. Теглевой был обнаружен рецидив рака, вследствие которого она стала быстро угасать. Она скончалась 21 марта 1955 года и была похоронена на кладбище Буа-де-Во в Лозанне. Так была поставлена последняя точка в земной жизни бывшей няни Августейших Детей Романовых.
В 2013 году 83-летняя племянница Мари-Клод_Жильяр, живущая во Франции, передала в музей-заповедник «Царское Село» вещи, принадлежавшие А.А. Теглевой: брошь, которую Александре подарили по случаю 300-летия Дома Романовых в 1913 году; часы с надписью на корпусе: «Подарено Государыней императрицей 24 декабря 1904 года». Мари-Клод Жильяр передала музею также и полотенце, на котором Теглева в память о России вышила гладью Спасскую башню московского Кремля.