Публикуется впервые 27.11.2018
Она стала на истинный путь служения любви во Христе,
который привел ее к мученическому,
но желанному ею венцу за Тех,
Кому она окончательно отдала свою душу на земле…
(Генерал М.К. Дитерихс о графине А.В. Гендриковой)
4 сентября 2018 года исполнилось 100 лет со дня мученической кончины графини Анастасии Васильевны Гендриковой, разделившей с Царской Семьей дни заточения в Царском Селе и ссылку в Сибирь. В период красного террора её зверски убили только за то, что была личной фрейлиной Императрицы Александры Федоровны, которой непоколебимо служила до гробовой доски.
Анастасия Васильевна родилась 23 июня (6 июля) 1888 года в селе Графском Волочанского уезда Харьковской губернии в семье графа Василия Александровича Гендрикова (1857-1912) и его супруги Софьи Петровны (1859-1916), урожденной княжны Гагариной. В браке родились четверо детей: Петр (1883), Александра (1885), Александр (1886) и Анастасия (1888).
Граф Василий Александрович Гендриков получил военное образование, проходил службу поручиком Кавалергардского полка, по здоровью ушел в отставку в 1884 году. В 1889 году получил назначение на должность церемониймейстера Высочайшего Двора, и семья Гендриковых переехала в Санкт-Петербург. В 1896г. он был пожалован званием гофмейстера, а с 1900 года назначен на должность обер-церемониймейстера Двора. Граф Гендриков был награжден медалью «1 марта 1881 года» в память об убийстве Александра II. Сам Василий Александрович так рассказывал своему другу М.М. Осоргину об этом трагическом событии. Он случайно оказался недалеко от места убийства царя. Услышав два взрыва, побежал к месту происшествия, поднял раненого Императора и помог уложить его в сани. Затем стал на запятки, надел на Государя свою кавалергардскую фуражку и поддерживал его голову в поездке до самого дворца, где получил обратно свою окровавленную фуражку, которую хранил в семье как реликвию.
Счастливым и безоблачным было начало жизненного пути Настеньки, как ласково звали её домашние. Самая младшая из детей, она буквально купалась в любви всех членов дружной семьи, которая заложила в ней основы православного взгляда на мир. Анастасия успешно окончила Смольный институт благородных девиц, который дал ей прекрасное образование; она была одаренным человеком, писала стихи, любила искусство. Была любимицей Императрицы Александры Федоровны и подругой Великих Княжон, которые видели в ней как бы старшую сестру.
В 1910 году 22-летняя графиня Анастасия Гендрикова, отличавшаяся глубоким благочестием и благородством, была приглашена Александрой Федоровной на должность её личной фрейлины. Она сопровождала Государыню на прогулках, вместе с ней посещала различные торжества и мероприятия, принимала участие в плаваниях Царской Семьи на «Штандарте», в её поездках в Ливадию, в паломнических поездках. Великие Княжны делились с Анастасией Васильевной своими впечатлениями и секретами, советовались с ней. Графиня Анастасия Гендрикова была персоной, входившей в число самых верных приближенных Государыни и её Дочерей.
17 марта 1912 года от сердечного приступа скончался граф Василий Александрович. Софья Петровна, удостоившаяся многолетней дружбы с Императрицей, в горе обрела в ее лице Ангела-Утешителя. Сохранилось несколько писем, где Государыня выражает графине-вдове и Анастасии свое сочувствие. Из письма Государыни от 5 апреля 1912 года: «Милая крошка Настенька, мое сердце переполнено состраданием, любовью ко всем Вам…Не смею беспокоить Вашу бедную Маmа́; мои молитвы и мысли с нею…Я так чувствую Ваше горе… Не могу себе представить, как устроится теперь Ваша жизнь без отца, советника и руководителя, но Всемогущий Бог Вас не оставит. Он даст силы и мужество достойно продолжить Вашу жизнь, полную самоотречения, и благословит Вас за Вашу любовь…Я всех Вас целую со всей нежностью. Любящая Вас Александра». На Рождество того же года Императрица подарила Насте складень с портретом умершего отца. В приложенной при нем записке она писала: «Вы – помощь и утешение Вашей Мама́. Вы – солнышко для всех Ваших милых». И в дальнейшем в своих письмах и записках Государыня называла Анастасию «милая Настенька», «дорогая моя девочка», «душенька», «мое дорогое дитя», «дорогая маленькая Настенька».
Несмотря на постигшее её горе, Анастасия обязана была появляться при Дворе и в свете. «Молодая и прелестная графиня Гендрикова, хотя и бывшая в горе и трауре, вносила некоторую струю живости и бодрости в нашу, порой затихавшую, мирную жизнь», — писал командир императорской яхты «Штандарт» Н.В. Саблин о плавании, в котором Анастасия сопровождала Государыню.
Анастасия Васильевна обладала чрезвычайно развитым чувством долга. Она самоотверженно ухаживала за тяжелобольной матерью, которая в 35 лет перенесла сложную операцию, после которой стала инвалидом. Болезнь Софьи Петровны усилилась после смерти супруга, и в течение последних 4-х лет она была прикована к постели, постоянно испытывая невероятные мучения. Всё свободное от придворной службы время Анастасия отдавала нежным заботам о матери, постепенно превращавшейся в «живые мощи», как писала о ней ее невестка, графиня Ольга Николаевна. Софья Петровна умерла на руках дочери 10 сентября 1916 года. Императрица, несмотря на неважное самочувствие, с дочерьми присутствовала на панихиде. Анастасия тяжело переживала смерть горячо любимой матери. Великая княжна Татьяна Николаевна записала в дневнике 11 сентября 1916 года: «Вчера вечером после обеда мы поехали с Мамой в Петроград на панихиду графини Гендриковой. Жалко ужасно Настеньку, бедная так плачет…».
Чувства тоски и глубокой скорби охватили несчастную девушку. В дневнике она пишет: «Боже мой! Когда же кончится моя бесцельная, одинокая жизнь? Она меня тяготит, и теперь постоянно блекнут все утешения; больное, измученное, жаждущее любви сердце нигде не находит ответа и тепла… Пришлось спуститься с высоты, где царят утешение и мир, в самую тину житейскую, в самый центр жизненных дрязг, суеты, забот; вникнуть и окунуться в окружающую жизнь, полную сложностей, интриги, пошлости и лжи людской…» (запись от 16 января 1917 года).
С христианской мудростью утешала Настеньку Государыня, практически заменившая ей умершую мать. «Душенька, — писала она Анастасии, — помните, что Вы не одна, что есть старуха (так иногда называла себя Александра Федоровна – М.Т), которой Ваша мать Вас поручила, и эта старуха всегда заботится о Вашем счастье». «Пригласи когда-нибудь Настеньку, ей так одиноко…» — советовала Александра Федоровна Дочери, Великой Княжне Марии Николаевне. Великие Княжны брали её на прогулки, старались часто приглашать к чаю, старались отвлекать ее от грустных мыслей. Анастасия чрезвычайно ценила участливое отношение к ней Александры Федоровны. В дневнике, разговаривая с матерью как с живой, Анастасия Васильевна писала о Государыне: «Я опять нашла свою Царицу тем Ангелом-Утешителем, которым Она была для тебя в первые годы после смерти Папы. Мне в душу запала мысль, которую Она мне сегодня сказала: «чтобы тот опыт страдания, который Господь мне послал в тебе и через тебя, я бы употребила на радость и утешение другим»… Может быть, в этом должна быть цель, назначенная мне Богом…». Теперь цель жизни для Анастасии ясна: надо служить людям, надо жить для других, всем жертвовать ради других.
В феврале 1917 года Анастасия получила телеграмму, в которой ее вызывали в Кисловодск к тяжело больной сестре Александре. Она выехала на Кавказ, однако, едва прибыв к сестре, узнала об отречении от престола Императора и спешно вернулась обратно в Царское Село. 8 марта 1917 года она прибыла в Александровский дворец за два часа до того, как он стал тюрьмой для всех, кто добровольно пожелал остаться с Царской Семьей. В тот вечер она записала в дневнике: «Слава Богу, я успела приехать вовремя, чтобы быть с Ними». С этого момента Анастасия Гендрикова по существу превратилась в члена Семьи, которой отдала всю свою нерастраченную на личную жизнь любовь. Императрица продолжала заботиться о своей любимице: 21 июля 1917 года она писала ей: «Дорогая Настенька, зная, что у Вас недостаток в легкой одежде, посылаю Вам материи на два платья – черную с белым и белую». Александра Федоровна делилась с Анастасией Васильевной самыми сокровенными мыслями. Так, например, она, обсуждая возможную отправку Семьи за границу, говорила фрейлине: «Меня угнетает мысль о нашем скором отъезде заграницу. Покинуть Россию мне будет бесконечно тяжело…» С течением времени дети возобновили в заточении свои учебные занятия. Анастасия Васильевна стала преподавать Великим Княжнам искусство. «С Настенькой читаем и играем на рояле», — сообщала в письме одна из Великих Княжон.
Анастасия добровольно последовала вместе с Царской Семьей в ссылку в Тобольск. Вместе с графиней туда поехали её воспитательница Викторина Владимировна Николаева и прислуга Паулина Межанц. Перед отъездом в Сибирь Анастасия Васильевна пришла в комнату Софьи Петровны проститься с родными стенами. «Я не могу уехать отсюда, не возблагодаривши Бога за тот чудный мир и силу, которую Он посылал мне и поддерживал меня за все эти почти 5 месяцев ареста, — пишет она в дневнике. — Какое чудное спокойствие на душе, когда можешь все и всех дорогих отдать всецело в руки Божьи, с полным доверием, что Он лучше знает, что кому и когда надо. Будущее больше не страшит, не беспокоит. Я так чувствую и так доверяюсь тому (и так это испытала на себе), что по мере умножения в нас страданий Христовых, умножается Христом и утешение наше». Я закрываю глаза, отдаюсь всецело, без сомнения и вопросов или ропота в руки Божии, с доверием и любовью». И в дальнейшей жизни в самых трудных обстоятельствах она сохраняла упование на Бога.
В Тобольске графиня Анастасия Гендрикова вместе с учителями П. Жильяром и С.Гиббсом, врачом Е.С. Боткиным и гофлектрисой Е.А. Шнейдер старалась облегчить участь Царственных узников. Все чувствовали себя членами одной большой семьи: вместе трудились, вместе и отдыхали. вечерами верные приближенные приглашались к столу Царской Семьи, а затем слушали чтение вслух Государя. Иногда ставились маленькие спектакли, в которых принимала участие и Анастасия Васильевна. Она давала уроки русской истории младшим Великим Княжнам. Старалась сохранять мирное устроение души. Граф П.В. Гендриков, брат Анастасии, вспоминал: «В одном из последних писем сестры из Тобольска читаем мы следующее: «Временами ужасно тяжело на душе, но когда видишь, с каким смирением и кротостью Они (Царская Семья-М.Т.) все переносят, невольно черпаешь в этом силу и бодрость!» В Тобольске она получила от брата 5 стихотворений его друга и поэта Сергея Бехтеева, посвященных Царской Семье. При чтении стихотворений «Святая ночь» и «Боже, Царя сохрани» Николай II «невольно прослезился и просил передать поэту благодарность за проявление верноподданнических чувств». Среди этих стихотворений была и знаменитая «Молитва», которую от руки переписала Великая Княжна Ольга Николаевна («Пошли нам, Господи, терпенье…»).
15 августа 1917 года в Тобольск неожиданно приехала фрейлина Маргарита Хитрово и тут же была арестована. Всех, с кем она успела повидаться, арестовали и обыскали. Из-за короткого общения с Маргаритой Анастасию лишили права прогулок по городу.
В начале следующего года Царь, Царица и их дочь Мария были переведены в Екатеринбург. Больной Царевич Алексей и его сестры остались в Тобольске до мая 1918 года. Анастасия морально поддерживала их своим участием в тяжелые дни разлуки с Родителями и разделяя с ними обязанности сиделки при больном Царевиче. В одном из последних писем в марте 1918 года князь В.А. Долгоруков писал своей матери в Петроград: «Гендрикова старается быть радостной». И в другом письме: «Гендрикова довольно спокойна, и опустошение ее дома в Петрограде ее не сильно впечатлило». А баронесса С.К. Буксгевден писала, что в заключении очень усилилась религиозная настроенность Анастасии Васильевны. Теперь она была полностью погружена в духовную жизнь, полностью отстранилась от всех земных дел и интересов и много думала о смерти, «которая совершенно не приводила ее в ужас».
В мае 1918 года остальных членов Августейшей Семьи большевики перевезли в Екатеринбург и 23 мая заключили в Ипатьевском доме. Одновременно графиню А.В. Гендрикову, генерала И.Л. Татищева, гофлектрису Е.А. Шнейдер и камердинера А.А. Волкова как ближайших лиц царской свиты прямо с вокзала отвезли в Екатеринбургскую губернскую тюрьму, в которой они содержались до 20 июля того же года. Анастасия Гендрикова и Е.А. Шнейдер по болезни были помещены в больничную камеру. У заключенных отобрали вещи и деньги, обрекая их на голод. По воспоминаниям камердинера А.А. Волкова, каждое воскресенье узников водили в близлежащую церковь, где служили заключенные священники. Богослужения проходили торжественно, многие плакали.
20 июля ввиду оставления красными Екатеринбурга графиню Гендрикову, Е.А. Шнейдер и камердинера А. Волкова под усиленной охраной привезли в Пермь и поместили в губернскую тюрьму. Здесь они встретились с Княгиней Еленой Петровной Сербской, также находившейся под арестом. Елена Петровна прибыла на Урал, чтобы разделить заточение со своим мужем, Князем императорской крови Иоанном Константиновичем Романовым. Как свидетельствовала впоследствии Елена Петровна, обе дамы были так истощены и бледны, что она едва смогла их узнать. Их троих поместили в одну камеру. У сопровождавшей Елену Петровну Сербской миссии были деньги, и узникам разрешили покупать продукты, молоко, давали для чтения получавшиеся в тюрьме газеты; их выводили на прогулки и в церковь. Большое неудобство доставляло узницам отсутствие белья – приходилось пользоваться мужским, арестантским. Анастасия Васильевна стирала белье под краном, причем, имея только одну смену белья, она, стирая блузу, надевала рубашку, а стирая рубашку, надевала блузу. В тяжелом тюремном заключении графиня Гендрикова проявляла бодрость, старалась быть радостной и даже пела, чтобы развеять тоску сильно грустившей по мужу Елены Петровны. «Настенька своей радостной улыбкой поддерживала хорошее состояние духа Елены Петровны…Я всё время вспоминаю очаровательную улыбку Анастасии Васильевны, её приветливость…» (С.Н. Смирнов, личный секретарь Княгини Е. П. Сербской).
В ночь на 5 сентября партию заключенных из 11 человек, в которую входили А. Гендрикова, Е. Шнейдер и А. Волков, под проливным дождем погнали вдоль Сибирского тракта. Пройдя несколько верст, конвоиры свернули с шоссе и пошли по проселочной дороге к ассенизационным полям. Волкову удалось бежать. Остальных конвоиры привели к валу, разделявшему два обширных поля с нечистотами, поставили спиной к конвою, а затем в упор расстреливали или, экономя патроны, убивали ударами прикладов по голове. С убитых сняли всю верхнюю одежду, сложили тут же в проточной канаве, слегка присыпав трупы землей.
7 мая 1919 года, когда город был временно занят частями Белой Армии, удалось разыскать тела убитых, и среди них тело Анастасии Васильевны, которое совершенно не подверглось разложению. Её смерть последовала от страшного удара прикладом в левую часть головы, так что весь мозг выпал из головы. Так ушла из жизни в расцвете сил молодая 30-летняя женщина, скромная, кроткая нравом, никогда никому не причинившая зла и никого не предавшая.
16 мая того же года её похоронили по христианскому обряду в деревянном общем склепе на Новом Всехсвятском православном кладбище. После окончательного установления в крае власти большевиков могилы убитых заложников были срыты, их месторасположение может быть указано лишь приблизительно. В октябре 2012 года по инициативе прихожан храмов Перми на месте захоронения был установлен поклонный крест.
Для более полной характеристики этой прекрасной девушки приведем отзывы о ней её современников.
«Я должна была разделять обязанности с Настенькой Гендриковой, прелестным созданием, о чьей моральной сущности можно было судить по её виду. Её непреклонная верность и преданность Императрице продолжались до последних трагических дней в Сибири, когда за это она заплатила жизнью» (баронесса С.К. Буксгевден).
«Она была наделена от природы характером сверхчеловеческой доброты и прелести» (Р.Вильтон, английский журналист, работавший в России в годы Первой мировой войны и революции).
«Она была похожа на ангела», — отозвалась о ней М. Распутина. «Ангел Настенька» — так называли ее при Дворе.
«Бедная Настя! Какой поэтический образ встает перед моим духовным взором. Эта нежная, хрупкая девушка с детским лицом, казавшаяся такой слабой, обладала душой героини» (графиня Мария Клейнмихель).
Бывший Председатель Совета министров Российской Империи граф В.Н. Коковцев писал о ней: «Едва ли кто-либо из непосредственного окружения Императрицы был Ей так глубоко предан, как это кроткое, и в полном смысле слова прекрасное существо. Она мало двигалась на внешнюю близость к Императрице, но она была одной из самых близких Императрице и её Детям…»
«Бедная Анастасия Васильевна! Как сейчас помню милую улыбку этой молодой девушки, её приветливость, её забавную походку… 21 августа её увели из тюрьмы в Чека, где перед расстрелом допрашивали: добровольно ли она последовала за Романовыми в Тобольск. Она сказала, что добровольно. «Ну, раз вы так преданы им, скажите нам: если бы мы вас теперь отпустили, вы бы опять вернулись к ним и опять продолжили служить им?» — «Да, до последнего дня моей жизни», — ответила графиня». (С.Н. Смирнов).
«Анастасия Васильевна Гендрикова, как глубоко религиозный человек, не боялась смерти и была готова к ней. Оставленные ею дневники, письма свидетельствуют о полном смирении перед волей Божьей и о готовности принять предназначенный Всевышним Творцом венец, как бы тяжел он ни был. Она убежденно верила в светлую загробную жизнь и в Воскресение в последний день, и в этой силе веры черпала жизненную бодрость, спокойствие духа и веселость нрава для других. Она любила Царскую Семью и была любима Ею почти как родная дочь и сестра» (М.К. Дитерихс).
В 1918 году, после занятия Екатеринбурга частями белых и чешских войск, в помещении бывшего Волжско-Камского банка, где размещался Уральский областной совет, было найдено много личных вещей графини, отобранных у нее при аресте: её личные документа и вещи, дневники, переписка с членами Царской семьи и матерью, фотографии. Среди вещей была и остроумная сатира в стихах по поводу переполоха среди властей, который произвела Маргарита Хитрово своим внезапным появлением в Тобольске. К сожалению, в настоящее время местонахождение этих документов неизвестно.
В конце октября (по ст.ст.) 1981 года Анастасия Гендрикова, наряду с другими слугами Царской Семьи, была причислена к лику Святых Новомучеников Российских Русской Православной Церковью Заграницей и наречена именем Святой Новомученицы Анастасии Гендриковой. В качестве основания для канонизации архиепископ Лос-Анджелесский Антоний (Синкевич) приводит довод: «Эти люди, будучи преданными Царю, своей мученической кровью крестились, и они достойны, тем самым, быть канонизированы вместе с Семьей».