Арест святого Царя Николая II в Могилеве и Императрицы  с Наследником и Великими Княжнами в Царском селе.

8 / 21 марта Государь Николай II записывает в своём дневнике:

«Последний день в Могилёве. В 10 ч. подписал прощальный Приказ по армиям. В 10½ ч. пошёл в дом дежурства, где простился со всеми чинами Штаба и Управле-ний. Дома прощался с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка — сердце у меня чуть не разорвалось! В 12 час. приехал к мам’а в вагон, позавтракал с ней и её свитой и остался сидеть с ней до 4½ час. Простился с ней, Сандро, Сергеем, Борисом и Алеком. Бедного Нилова не пустили со мною. В 4.45 уехал из Могилёва, трогательная толпа людей провожала. 4 члена Думы сопутствуют в моем поезде! Поехал на Оршу и Витебск. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо».

Великий князь А. М. так описывает прощание Императора Николая II с чинами штаба:
«К одиннадцати часам зал переполнен: генералы, Штаб и обер-офицеры и лица свиты. Входит Ники, спокойный, сдержанный, с чем-то похожим на улыбку на губах. Он благодарит Штаб и просит всех продолжать работу «с прежним усердием и жертвенностью». Он просит всех забыть вражду, служить верой и правдой России и вести нашу армию к победе. Потом он произносит свои прощальные слова короткими военными фразами, избегая патетических слов. Его скромность производит на присутствующих громадное впечатление. Мы кричим «ура», как никогда ещё не кричали за последние двадцать три года. Старые генералы плачут. Ещё мгновение — и кто-нибудь выступит вперед и станет молить Ники изменить принятое им решение. Но напрасно: самодержец всероссийский не берет своих слов обратно!».

8 / 21 марта новый командующий войсками Петроградского военного округа ге-нерал Л. Г. Корнилов лично арестовал Императрицу.

С. В. Марков, присутствовавший при аресте Государыни, пишет в своих воспоми-наниях:

«На мой вопрос о Государе Государыня ответила, что в данный момент Ей совер-шенно не известно Его местопребывание.
В Ее чудесных глазах блестели слезы. Этот момент был настолько трагичен, что я едва сдержался от слез. Но поразительное хладнокровие Государыни придало мне сил. Лицо Императрицы выражало тихую глубокую скорбь, но ни один мускул не дрогнул на Ее лице, когда Она произнесла такую тяжелую для Нее как любящей жены и матери фразу:
— Мы не знаем, что с Его Величеством и где Он…
Никто не может себе представить этого неземного величия, той истинно цар-ственной мощи и невыразимой красоты, коими в эти минуты была обвеяна эта Женщина-Страдалица!..
Царственное спокойствие Государыни передалось и мне! Позже из Дворца до ме-ня все еще доносился спокойный, твердый и царственный голос:
— Не падайте духом!.. Господь не без милости…

Государыня была одна со Своими несчастными Страдальцами… Болезнь Их Высо-честв действовала на нас угнетающе и, безусловно, вносила в наши ряды замеша-тельство… Дворец обратился в лазарет!..
Государыня спокойно обошла все роты, разговаривала с солдатами и здоровалась с офицерами. Она поразила всех нас Своим хладнокровием и, действительно, цар-ственным величием. Бледная, как полотно, с впавшими от безсонных ночей гла-зами, Она тихим, спокойным голосом говорила с нами, совершенно не обращая внимания на безпорядочную стрельбу, доносившуюся из города и смешивавшую-ся с дикими криками и пьяными воплями солдатских толп, бродивших по сосед-ним улицам.

В момент, когда Корнилов с Гучковым вошли в гостиную, из противоположной двери вошла в нее Государыня. В эти безумно тяжелые минуты Она не потеряла Своего Царственного достоинства, Она осталась тем, чем была всю жизнь! Насто-ящей Русской Царицей! Твердыми шагами Она подошла в Корнилову и, не пода-вая руки, спросила:
— Что вам от меня нужно, генерал?
Мне было больно и противно смотреть на этих жалких себялюбцев и изменни-ков…
Корнилов инстинктивно, под пристальным взглядом Императрицы, вытянулся в струнку, и до меня донеслись слова, произнесенные хриплым, прерывающимся голосом:
— Мне очень тяжело и неприятно Вам докладывать… Вам не известно, что проис-ходит в Петрограде… Для Вашей же безопасности я должен Вас… — тут он запнул-ся, будто ему не хватило воздуха.
Государыня прервала его, и Ее спокойный, твердый голос металлически резко разнесся по гостиной:
— Мне все очень хорошо известно! Вы приехали Меня арестовать?!
Корнилов еще более растерялся и мог только произнести:
— Так точно!
— Больше ничего?! — спросила Царица.
— Ничего! — пробормотал Корнилов.
Государыня еще раз пристально посмотрела на него и, не подавая руки, медленно повернулась и той же твердой, величественной, царственной походкой удалилась на Свою половину…

Когда пришли революционные стражники, чтобы заменить нас, почетную охрану Дворца, батальон как один человек отказался впустить их за решетку Дворца и вместо ответа выкатил пулеметы… Еще минута, и было бы жарко. Но Царица по-просила к Себе полковника Лазарева. Она не приказывала, Она просила, как мать, подумать о больных Детях… Просила преклониться перед судьбой…
— Не повторяйте кошмара французской революции, защищая мраморную лестни-цу Дворца!..
Это были Ее подлинные слова… Государыня не хотела, чтобы из-за Нее пролива-лась кровь Ее верных людей!… Пришлось преклониться перед последним прика-зом-желанием Императрицы!»[2].

Царь Николай II прибыл в Царское Село уже как «полковник Романов», где нача-лось 16-месячное заточение Царской Семьи, закончившееся их ритуальным убий-ством в Екатеринбурге.

Фрейлина А. А. Танеева (мон. Мария) пишет в своих воспоминаниях:

«Среди козней и несправедливостей Царская семья все время вела себя с достоин-ством и мужеством — не жалуясь и не упрекая. В одну из ночей, перед тем как Государю возвратится из Могилева, Государыня с Великой княжной Марией пошли в Сводный полк Их Величеств. Полк собирался покинуть Государя и Государыню, чтобы присягнуть в верности Временному правительству. Государыня разговаривала с солдатами не так, как правительница с подданными, а как мать со своими заблудшими детьми, и просила их защитить семью Государя от насилия дебоширствующей толпы.

Мне не верилось, что Государь, самый великодушный и честный из всей семьи Романовых, будет осужден стать невинной жертвой своих родственников и под-данных. … Слезы звучали в его голосе, когда он говорил о своих друзьях и родных, которым он больше всех доверял и которые оказались соучастниками в низверже-нии его с Престола. Он показал мне телеграммы Брусилова, Алексеева и других генералов, от членов его семьи, в том числе и Николая Николаевича: все просили Его Величества на коленях, для спасения России, отречься от Престола. Но от-речься в пользу кого? В пользу слабой и равнодушной Думы? Нет, в собственную их пользу, дабы, пользуясь именем и Царственным престижем Алексея Николае-вича, правило бы и обогащалось выбранное ими регентство!

Воспоминания о последних днях, проведенных в Царском Селе, тяжелые. Обык-новенно по вечерам Их Величества приходили проведать меня в мою комнату, в которой я была изолирована, заболев корью. Государь подвозил Государыню на кресле к краю моей кровати, и мы проводили час вместе.

В эти вечера я видела слезы на глазах Государя, когда он рассказывал о преда-тельстве Великих князей, генералов, командиров полков и своих слуг, и о том, как его вынудили под угрозой убийства семьи отречься от Престола. «Государыне ни-кто не причинит вреда, не перешагнув вначале через мой труп», — был ответ Гос-ударя на угрозу.

Я обратила внимание на возможность уехать за границу, но Государь сказал, что он никогда не покинет свою Родину. Он был готов жить простой жизнью крестьянина и зарабатывать свой хлеб физическим трудом, но Россию он не покинул бы. То же утверждали Государыня и дети. Они надеялись, что смогут жить скромными землевладельцами в Крыму.

Когда после отречения от Престола я последний раз видела Государя, он говорил о предательстве высшего военного командования, особенно генерала Алексеева — генерала, которого он так сильно уважал и на которого полагался. Государь горько плакал, вспоминая измену Алексеева и других генералов. «Куда ни посмотрю, — сказал он, — повсюду лишь измена». Особенно его оскорбила телеграмма Великого князя Николая Николаевича, в которой тот призывал Государя отказаться от своей монаршей власти»[3].

Кому нужны были события февральской революции, кто ее заказал?

«Во время пребывания Государя в Париже президент Французской республики Фор уговаривал своего высокого гостя хоть на несколько минут посетить большой бал еврея Ротшильда. Государь долго не соглашался, но потом поехал. Там прези-дент стал уговаривать Государя поговорить с Ротшильдом. Государь согласился. Ротшильд сразу задал вопрос Государю: «Как велик русский долг Франции?». Гос-ударь ответил: «Столько-то миллиардов». Ротшильд сказал: «Я весь этот долг беру на себя, если вы согласитесь дать в России равноправие евреям».
Государь отказал, говоря, что русский народ еще темный и очень доверчивый и при равноправии он немедленно попадает в кабалу евреям.
Отойдя от Ротшильда, Государь сказал: «Сейчас я подписал себе смертный приго-вор»[4].

«Будет Царь – будет и Россия, не будет Царя – не будет и России». Преп. Анатолий Оптинский.

За время правления Императора Николая II по темпам экономического развития Россия уступала только США, а по некоторым показателям их опережала. Возрас-тало население Империи.

В 1912-ом году редактор «Economist European», французский экономист Эдмон Тери писал:

«Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 года идти так же, как они шли с 1900 по 1912, Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении.
За двадцать лет правления Николая II население Империи возросло на пятьдесят миллионов человек — на 40%; естественный прирост населения превысил три миллиона в год.
Наряду с естественным приростом заметно повысился общий уровень благососто-яния.
Протяжение железных дорог, как и телеграфных проводов, более чем удвоилось.
Увеличился и речной флот — самый крупный в мире. (Пароходов в 1895 году было 2 539, в 1906 — 4 317.)
Русская армия возросла приблизительно в той же пропорции, как и население: к 1914 году она насчитывала 37 корпусов (не считая казаков и нерегулярных ча-стей), с составом мирного времени свыше 1 300 000 человек.
С 1 200 млн. в начале царствования бюджет достиг 3,5 миллиардов. Год за годом сумма поступлений превышала сметные исчисления; государство все время рас-полагало свободной наличностью.
За десять лет (1904—1913) превышение обыкновенных доходов над расходами со-ставило свыше двух миллиардов рублей.
Золотой запас госбанка с 648 млн. (1894 год) возрос до 1604 млн. (1914).
Бюджет возрастал без введения новых налогов, без повышения старых, отражая рост народного хозяйства»[5].

Весной 1917 г. русская армия готовила крупное наступление на всех фронтах, Рос-сия стояла на пороге победы.

Этого враги Православия и Самодержавия допустить не могли.

Но виноваты в этом не только Запад, участники большого бала еврея Ротшильда и предатели из России, виноват и сам русский народ. Призывов к Временному правительству, Синоду вернуть Царя не было, напротив, народ, поверив антимонархической пропаганде, радовался мнимой свободе, нарушив единожды данный Обет перед Крестом и Евангелием на верность роду Романовых до Второго Пришествия Иисуса Христа!

Прошло 100 лет… Что осталось от Великой Империи, что стало с ее религиозно-нравственной и национальной основой?
«Они, пытающиеся создать новое подобие Вавилонской башни, этакого процве-тающего государства без Бога, вне Его закона, и будут первыми жертвами его. Жертвами своих правителей, к тому же. В качестве одной из ступеней к мировому господству власти принесут на алтарь Ваалов жизни своих соотечественников. Эти власти, состоящие из людей, исповедующих выродившийся в сатанизм иудаизм, в ожидании лжемессии, антихриста, пойдут на все, чтобы вызвать войны и трагедии мирового значения». Старец. Антоний. (А. Краснов. «Духовные беседы и наставления старца Антония»).

«Власть последнего времени – власть бесовская, растлевающая. Только благодаря ее действиям удалось сейчас добиться такого разрушения нравов, но еще пуще будет через некоторое время. Все эти правительства, парламенты, подчиняясь мохнатой лапе рогатого хозяина, подведут людей на поклон ему. Но подведут не столько силой, сколько поймав подданных своих в тенета похоти». Старец. Ан-тоний. (А. Краснов. «Духовные беседы и наставления старца Антония» с. 141-142).

«Правители-пастыри, что вы сделали из своего стада? Взыщет Господь овец Своих от рук Ваших!.. Он преимущественно назирает за поведением архиереев и священников, за их деятельностью просветительною, священнодейственною, пастырскою… Нынешний страшный упадок веры и нравов весьма много зависит от холодности к своим паствам многих иерархов и вообще священнического чина». Св. прав. Иоанн Кронштадтский.

«Кто любит Царя и Россию, тот любит Бога… Если человек не любит Царя и Рос-сию, он никогда искренно не полюбит Бога. Это будет лукавая ложь… Не будет Царя, не будет России! Осознать должна Россия, что без Бога — ни до порога, без Царя — как без отца. Россия не поднимется, пока не осознает, кто был наш рус-ский царь Николай». Прот. Николай Гурьянов (+ 2002).

Как и в 1917 году, «Кругом измена, трусость и обман»,- слова, написанные Импе-ратором Николаем II в своем дневнике 2 марта 1917 года, в день насильственного отстранения от Престола.

Есть ли надежда на возрождение России, нравственное прежде всего? Пока Святая Царская Семья, сонм новомучеников и исповедников российских молятся за Россию и ее народ у Престола Божия, такая надежда есть! И если у русского народа будет покаяние, если проснется дремлющая совесть, то Господь не оставит нас!

«Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях вот таких мучеников, помни, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая — по-старому образцу; крепкая своей верою в Христа Бога и в Святую Троицу! И будет по завету святого князя Владимира — как единая Церковь! Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский». Св. прав. Иоанн Кронштадтский.

Источник:

http://www.tsaarinikolai.com/demotxt/8_maaliskuud.html