Игумен Дамаскин (Орловский)

Мученики Шуйские: Священномученики Павел, Иоанн и мирянин Петр

(Приводится по книге: Исповедники и подвижники благочестия Русской Право-славной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Книга 2. – Тверь: «Булат», 1996 год, с. 37-53)

Жизнь Православной Церкви и верующих в государстве, объявившем своей рели-гией безбожие, существенно отличается от жизни в государстве, в котором пред-ставители власти исповедуют себя православными. Если условия жизни для Пра-вославной Церкви в императорской России были сходны с условиями жизни в Ви-зантии, то в советской России они сравнимы с диким язычеством Римской импе-рии.

В монастырях так же, как и раньше, независимо от перемен в государственной жизни, молились, так же в храмах служили – и ничто внешне не предвещало пе-ремен резких, решительных. А в это время в удобопреклонных ко злу сердцах без-божных властителей вынашивался коварный план уничтожения Церкви. Этот план не зависел от условий действительности и даже от соображений выгоды, а зачастую лишь от самого зла, от ненависти к Церкви. И где тут было обороняться и защищаться от вооруженной рати идущих на храмы безбожников. Удивительно, однако, что дела у безбожников не шли легко, и надо было много трудиться, чтобы непрестанно толкать людей ко все большему злу и разрушению, к ограблению храмов и монастырей.

2 января 1922 года советская власть издала декрет об изъятии музейного имуще-ства – разграблении культурного наследия, собранного народами России за тыся-чу лет. Но и этого было большевикам недостаточно. Наступивший голод позволил им восстановить условия гражданской войны с ограблением храмов и убийствами священнослужителей. Большевики хотели бы уничтожить сразу всю Православную Церковь, но поскольку это значило бы уничтожение большей части населения тогдашней России, то на это они не решились, опасаясь массовых возмущений крестьян. В 1922 году население областей, охваченных голодом, составляло двадцать три миллиона. Для большевиков это значило, что двадцать три миллиона потенциальных врагов выведены голодом из борьбы и не смогут встать на защиту Церкви, когда вооруженные отряды по единому сигналу выйдут грабить храмы и монастыри.

Задолго до того, как советские власти стали выказывать беспокойство по поводу надвигающегося голода, в августе, 1921 года Патриарх Тихон обратился с просьбой о помощи к Православным Патриархам, Римскому Папе, архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому, а также к православным людям России и всего мира. Это были одновременно и плач, и просьба, и вопль о помощи [2]. Из глубины сердца глубоко сострадающего, щедрого и любвеобильного только и могла излиться подобная просьба. Тогда же по благословению Патриарха был основан Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим. В храмах и среди верующих начались сборы средств; в годину величайшей скорби Православная Церковь уверенно и авторитетно становилась во главе движения помощи голодающим. Для советского правительства это было невыгодно, и оно потребовало роспуска Всероссийского Церковного Комитета и передачи всех собранных средств государству. Однако и полное устранение Церкви от помощи голодающим тоже было невыгодным, и в декабре 1921 года советское правительство предложило Церкви снова начать сбор средств в помощь голодающим. 19 февраля 1922 года Патриарх обратился к православной пастве с воззванием [3].

Святитель Тихон, Патри-арх Всероссийский

Большевики хотели от Патриарха подобного воззвания и деятельного участия Церкви в сборе денежных средств, но они никак не желали, чтобы Церковь встала во главе движения помощи голодающим и, как бывало в прошлом, призывала к жертвенности, милосердию и любви. 26 февраля власти издали декрет об изъятии «из церковных имуществ, переданных в пользование группам верующих… всех драгоценных предметов из золота, серебра и камней…», в том числе всех освященных предметов. Декрет бесповоротно уничтожал добровольность пожертвований, а священство принудительно ставил в положение святотатцев. Желая разрешить недоумение паствы и принять весь гнев большевиков на себя, Патриарх Тихон выпустил послание: «Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство – миряне отлучением от Нее, священнослужители – извержением из сана (Апостольское правило 73, Двухкратн. Вселенск. Собор. Пра-вило 10)».

Советское правительство издало декрет об изъятии церковных ценностей, но к самому изъятию не приступало. Открытой гражданской войны нигде не было, ин-тервенции не намечалось, военный коммунизм временно был отменен и не было убедительного предлога для разграбления храмов, а для голодающих Церковь го-това была жертвовать добровольно. И дело не двигалось.

Главой мероприятия стал Лев Троцкий. Не дожидаясь окончательного оформле-ния состава и плана действий комиссии по изъятию церковных ценностей, он еще в январе разослал телеграммы по губерниям, объясняя местным властям, каковы подлинные задачи и цели изъятия. Как это часто бывает, местные власти довели мысль большевистского правительства до совершенной обнаженности, и 24 января председатель Татарской ЧК Денисов прислал из Казани свои предложения, которые члены бюро областного комитета партии уже приняли к исполнению:

«Принимая во внимание чрезвычайную государственную важность и значение сосредоточения в руках государства золотой и серебряной валюты и изделий из золота и серебра… Вполне возможными и приемлемыми в этом отношении… кон-кретные меры:

Использование агитации духовенства: имея конкретную возможность… завлечь на свою сторону двоих или троих видных представителей духовенства в Казани, через них пустить среди остальной массы духовенства чисто христианскую мысль… призывать граждан к помощи голодающему и умирающему населению… в годину бедствия и нашествия голода на «православный народ» (аналогия с Мининым и Пожарским): здесь представляется возможность слегка сыграть на религиозных чувствах верующих…

Путем агентурной разработки точно выяснить местонахождение наиболее ценно-го церковного имущества и повести работу по подготовке к успешному экспро-приированию этого имущества путем разного рода налетов и нападений на церк-ви и нападений на хранилища церковного имущества и пр…» [4]

Цинизм формулировок проекта и нескрываемый вызов, брошенный России, мог-ли повести к возмущениям. Заместитель заведующего агитационно-пропагандистского отдела ЦК Яковлев писал Молотову:

«Проект… политически безграмотен и бестактен… Идея о проведении аналогии с Мининым и Пожарским недопустима. Идея… о проведении кампании… авторите-том представителей духовенства, может привести прежде всего к вредному усиле-нию влияния того же духовенства… Неизбежно поведет к огромному раздраже-нию верующих… Представляет собой легализацию грабежа, который не может быть признан методом действия Советской власти в настоящий момент» [5].

К началу марта была создана секретная комиссия Троцкого. Он был ее инициато-ром и сверхсекретным главой (секретным был Сапронов). 11 марта Троцкий, тре-буя в деле изъятия церковных ценностей единовластия, писал членам Политбюро [6]: «Работа по изъятию ценностей из московских церквей чрезвычайно запуталась ввиду того, что наряду с созданными ранее комиссиями, Президиум ВЦИК создал свои комиссии из представителей Губисполкомов и Губфинотделов. Вчера на заседании моей комиссии в составе тт. Троцкого, Базилевича, Галкина, Лебедева, Уншлихта, Самойловой-Землячки, Красикова, Краснощекова и Сапронова мы пришли единогласно к выводу о необходимости образования в Москве секретной ударной комиссии в составе: председатель – т. Сапронов, члены Уншлихт, (заместитель – Медведь), Самойлова-Землячка и Галкин. Эта комиссия должна в секретном порядке подготовить одновременно политическую организацию и техническую сторону дела. Фактическое изъятие должно начаться еще в марте месяце и затем закончиться в кратчайший срок. Нужно только, чтобы и Президиум ВЦИК, и Президиум Московского Совета, и ЦК Помгол признали эту комиссию как единственную в этом деле и всячески ей помогали. Повторяю, комиссия эта совершенно секретная. Формально изъятие в Москве будет идти непосредственно от ЦК Помгола, где т. Сапронов будет иметь свои приемные часы.

Прошу скорейшего утверждения этого постановления, как обязательного для всех, во избежание какой бы то ни было дальнейшей путаницы» [7].

Слева — Л. Д. Троцкий, руководитель цен-тральной комиссии по изъятию церковных ценностей.

Растолковывая свою позицию по отношению к Церкви и духовенству, Троцкий писал:

«Вся стратегия наша в данный период должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятии ценностей из церквей. Так как во-прос острый, то и раскол на этой почве может и должен принять очень острый ха-рактер, и той части духовенства, которая выскажется за изъятие и поможет изъя-тию, уже возврата назад к клике патриарха Тихона не будет. Посему полагаю, что блок с этой частью попов можно временно довести до введения их в Помгол, тем более, что нужно устранить какие бы то ни было подозрения и сомнения насчет того, что будто бы изъятые из церкви ценности расходуются не на нужды голода-ющих» [8].

13 марта Политбюро утвердило московскую комиссию Троцкого и приняло реше-ние «о временном допущении «советской» части духовенства в органы Помгола в связи с изъятием ценностей из церквей». Но и после всех объяснений Троцкого и создания секретной комиссии дело двигалось плохо. Местные власти не знали, как практически приступить к нему. Прийти во время службы и начать громить храм, срывая иконы? Забирать после службы? Никому не хотелось сталкиваться лицом к лицу с возмущенной толпой. В комиссию Помгола, как официально объ-явленную, шли телеграммы от местных комиссий с вопросами, которые неясно было как разрешать [9].

На заседание Политбюро были приглашены представители комиссии Троцкого, комиссии Президиума ВЦИК и Помгола. Между представителями разгорелся спор, и Политбюро постановило: «Дело изъятия церковных ценностей еще не подготовлено и требует отсрочки, по крайней мере, в некоторых местах. Полит-бюро поручает т. Сапронову запросить мнение т. Троцкого об организации комис-сии, ее составе и дальнейшей работе» [10].

На следующий день Троцкий представил членам Политбюро инструкцию по про-ведению изъятия церковных ценностей. Она и легла в основание всего плана изъ-ятия [11].

В Политбюро отовсюду поступали сведения от ГПУ о ходе изъятия церковных ценностей из храмов [12].

Читал эти телеграммы и Ленин, отмечая, что изъятие проходит повсюду более или менее гладко. Только из Иванове-Вознесенска сообщают что-то невразуми-тельное. Наконец 18 марта пришла оттуда подробная телеграмма. Оказалось, «в Шуе 15 марта в связи с изъятием церковных ценностей под влиянием попов мо-нархистов и с. р. возбужденной толпой было произведено нападение на милицию и взвод красноармейцев. Часть красноармейцев была разоружена демонстрацией. Из пулеметов и винтовок частями ЧОН и красноармейцами 146 полка толпа была разогнана, в результате 5 убитых и 15 раненых зарегистрировано больницей… К вечеру в городе установлен порядок…» [13]

Для Ленина это была счастливая находка. Не откладывая дела, на следующий же день он диктовал свое знаменитое письмо: «Мы должны… дать самое решитель-ное и беспощадное сражение… духовенству… с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение… десятилетий… В Шую послать… дать ему словесную ин-струкцию… Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы… арестовал как мож-но больше… Лично сделать доклад… На основании этого доклада Политбюро даст… директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс закончился… расстрелом очень большого числа самых влиятельных… г. Шуи… Москвы и не-скольких других духовных центров… Чем больше… духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше… Для наблюдения за быстрейшим проведе-нием… назначить… специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии…» [14]

На ленинском письме Молотов начертал резолюцию: «Согласен, однако, предла-гаю распространить кампанию не на все губернии и города, а на те, где действи-тельно есть крупные ценности…» [15]

В этот же день Молотов послал всем Губкомам телеграмму [16], а в Иваново-Вознесенск – особую [17]. На следующий день на заседании Политбюро приняли с небольшими поправками проект Троцкого.

Троцкий руководил не только самим изъятием музейных и церковных ценностей, но и был создателем монопольного синдиката по продаже ценностей за границей. Троцкий и Ленин спешили ограбить храмы. Троцкий 23 марта писал: «Для нас важнее получить в течение 22-23 гг. за известную массу ценностей 50 миллионов, чем надеяться в 23-24 гг. получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей: буржуазия начнет вывозить и продавать, рабочие станут конфисковывать и пр.., и пр. Вывод: нужно спешить до последней степени» [18].

Но ни священники Шуи и Палеха, ни прихожане, ни даже уездная комиссия Ви-цина ничего не знали об этих далеко идущих планах Ленина-Троцкого. Шуйская комиссия по учету и сосредоточению ценностей была создана 3 марта; председа-тель – А. Вицин, члены – уполномоченный политуправления И. Волков и заведу-ющая уездным финотделом А. Коняева.

7 марта члены комиссии впервые пришли в Воскресенский собор. Они обратили внимание, что служители снимают с образа Шуйской Смоленской Богоматери будничную серебряную с позолотой ризу и одевают праздничную тканую, укра-шенную жемчугом.

Шуя. Колокольня Воскресенского собора

Спросили старосту Александра Парамонова:

– Зачем меняете?

– Мы всегда в это время снимаем оклады для чистки.

Комиссия, однако, заподозрила – меняют в надежде, что в храме с иконы драго-ценной ризы не снимут.

11 марта настоятель собора протоиерей Павел Светозаров получил официальное извещение от комиссии, что она приступит к работе 13 марта в одиннадцать часов утра и приглашает представителей прихода для участия в составлении описи цер-ковных ценностей.

В воскресенье, 12 марта, сразу после литургии, когда весь народ был еще в храме, объявили, что в семь часов вечера состоится собрание верующих для избрания в комиссию представителей от православных. Собрание проходило под надзором представителей советских властей – начальника уездной милиции Башенкова, его помощника Владимира Ушакова и милицейского агента Капитона Филиппова. Собрание предложило избрать свою комиссию от прихода. Председателем выбрали Николая Николаевича Рябцева. Отец Павел сказал, что он сам отдать имеющие богослужебное значение церковные предметы не может, так как это святотатство и нарушение церковных канонов. Но при изъятии ценностей правительственной комиссией сопротивления оказывать не намерен. После ухода комиссии храм будет заново освящен, и в нем возобновится служение.

Прихожане, особенно женщины, стали просить обменять церковное имущество на свои личные вещи.

– Ценности церковные, – ответил Рябцев, – пойдут в Америку, а ваши платья и платки сочтут там за простые тряпки.

Один из прихожан, учитель Борисов, предложил ходатайствовать перед властями о выкупе церковных вещей. Власти оставили ходатайство без внимания.

Подобные собрания прошли и в других храмах города. Собрание Троицкого клад-бищенского храма (настоятель семидесятилетний протоиерей Иоанн Лавров) по-началу постановило представителей в комиссию по передаче церковной утвари от прихода не избирать и церковного имущества не отдавать, но когда дошло дело до изъятия, все было отдано без сопротивления. В других храмах, например, в шуйском Крестовоздвиженском, приходское собрание постановило отдать взамен церковных предметов доброхотные пожертвования. Некоторые храмы, особенно сельские, были настолько бедны, что нечего с них было взять – ни церковными вещами, ни выкупом.

В понедельник, 13 марта, великопостная служба закончилась в одиннадцать часов утра. Народу было немного, но к двенадцати часам люди стали прибывать, и когда явилась комиссия, храм был полон.

Петр Иванович Языков шел на фабрику. Путь проходил неподалеку от Воскресен-ского собора; он увидел, что у входа в собор собирается народ. Узнав, что придут представители советских властей и будут переписывать ценности, Петр Иванович вошел в храм; вскоре появилась комиссия.

Прихожане потеснились, давая проход. Послышались выкрики:

– Зачем пришли?! Что вам надо, ведь Церковь отделена от государства! Когда члены комиссии проходили мимо, Петр Иванович увидел, что Вицин, ее предсе-датель, пьян.

– Смотрите, эти люди вошли в церковь пьяными, – сказал он близ стоящим, – это оскорбление верующих. К тому же они вооружены. С оружием входить в алтарь нельзя.

Комиссия, однако, прошла в алтарь, где ее уже ждали представители церковной комиссии и настоятель собора о. Павел Светозаров.

– Прошу очистить собор! – с раздражением потребовал Вицин от настоятеля.

– Я не имею права выгонять молящихся из храма, – ответил священник.

– Но ведь вам было известно, что мы придем, и вы были обязаны заранее очи-стить храм после богослужения.

– И, однако, молящихся мы удалять из храма не можем.

– Ну что же, – угрожающе проговорил Вицин, – если вы сейчас же не очистите храм, то мы возьмем вас и вашу комиссию как заложников!

«И возьмут», – подумал о. Павел. Ему уже приходилось сидеть в тюрьме заложни-ком. И он вышел на солею и сказал:

– Правительственная комиссия просит вас удалиться, вы ей мешаете. В храме за-говорили сразу отовсюду:

– Мы не уйдем, пускай они сами уходят откуда пришли.

– Ваше поведение не принесет никакой пользы, – спокойно и с достоинством произнес настоятель.

Вслед за о. Павлом выступили члены церковной комиссии, один из которых, Мед-ведев, просил:

– Разойдитесь, а иначе они и нас арестуют, и отца Павла.

Некоторым казалось, что с властями еще можно договориться, надо только ра-зумно и твердо держаться. Думал так и Петр Языков.

– Если ты боишься, что тебя арестуют, – сказал он, – то сними с себя полномочия, найдутся другие, которые сумеют разговаривать с властями.

Священник Павел Светозаров

Переговоры затягивались, прихожане покидать храм не собирались, повода для ареста настоятеля и членов церковной комиссии не находилось, но и приступить к описи при народе боялись. Пригласив представителей церковной комиссии к начальнику уездной милиции, комиссия удалилась, сообщив, что придут 15 марта.

Отец Павел отслужил молебен и предложил прихожанам остаться молиться вме-сте с ним до начала вечернего богослужения. Молились до вечера. После богослу-жения представители церковной комиссии пошли к начальнику уездной мили-ции. Здесь им объявили, что все они несут ответственность за то, что после обедни в храме остался народ, им было приказано впредь храм после богослужения запирать, а ключи отдавать на хранение кому-нибудь из служащих церкви. О приходе правительственной комиссии заранее объявлять не будут и 15 марта, как ранее было назначено, не придут.

В тот же день вечером собралось экстренное заседание президиума уездного ис-полкома и постановили: «… восстановить чрезвычайные меры, связанные с воен-ным положением, на котором губерния объявляется постановлением ВЦИК от 12 мая 1920 года, а потому:

1). Воспретить всякие публичные незаконные сборища как в городе, так и в уезде.

2). Лиц, способствующих и подстрекающих к беспорядкам… немедленно аресто-вывать и предавать суду Ревтрибунала.

3). Все настоящие дела должны рассматриваться без промедления.

4). Начальнику гарнизона и начальнику милиции… к лицам, нарушающим уста-новленный порядок… применять решительные меры вплоть до применения ору-жия» [19].

Этим распоряжением определилось и все дальнейшее. Теперь можно было прово-цировать народ на сопротивление – и подавлять его силой оружия как контррево-люционный мятеж. Решили и дату изъятия ценностей не переносить, оставить прежней.

В среду 15 марта на соборной площади с утра стал собираться народ, в основном женщины. К десяти часам в управление милиции пришел Вицин и сообщил, что комиссия идет изымать церковные ценности и милиции надо разогнать собрав-шуюся у собора толпу. Начальник милиции Башенков отрядил восемь конных милиционеров. Разгоняли нагайками, однако женщины не расходились; кто-то начал выламывать из плетня колья, чтобы обороняться, из толпы полетели в ми-лицию поленья. Начальник милиции послал за подкреплением. Были присланы четырнадцать вооруженных красноармейцев, которые пытались разогнать толпу, но безуспешно. Люди требовали, чтобы милиция и красноармейцы ушли от собо-ра.

Милиционеры стали избивать нагайками женщин и, если подворачивались, то и детей. Кто плакал, кто усердно молился, иные говорили:

– Все равно умирать – умрем за Божию Матерь.

Начальник гарнизона распорядился о присылке красноармейцев 146-го полка в полной боевой готовности в количестве сорока человек под командованием Колоколова и Зайцева.

Пока красноармейцы шли к площади, встречные уговаривали их не ходить разго-нять народ, но солдаты, рассыпавшись цепью, двинулись на толпу.

Никто из клира или прихожан не посмел подняться на колокольню и зазвонить в колокола. Проникли на колокольню мальчишки. Матери подбадривали и помога-ли им. Гимназисты постарше зазвонили в большие колокола, дети одиннадцати–двенадцати лет – в маленькие, и вышел довольно громкий перезвон.

Вскоре подъехали автомобили с пулеметами, и началась стрельба. Стреляли сна-чала поверх голов, а потом и по толпе.

Первым был убит прихожанин храма Николай Малков. Проходя по площади, он остановился неподалеку от дома о. Павла Светозарова и крикнул: «Православные, стойте за веру!» – и был тут же убит выстрелом в висок.

К упавшему юноше подбежали дети, но были оттеснены милиционерами. Один из безбожников сказал:

– Если вы не уйдете, стрелять будем.

Дети забежали во двор и тем спаслись от теснивших их лошадьми милиционеров.

Второй была убита девица Анастасия. Этим утром по пути на фабрику она остано-вилась у собора, поднялась вместе с другими на его ступени – и там была застре-лена. Были убиты Авксентий Калашников и Сергей Мефодиев.

Только увидев падающих от выстрелов людей, народ потеснился и побежал.

В это время служба в храме подходила к концу. Памятуя, что власти обещали не производить изъятия 15 марта, о. Павел вышел на амвон и сказал:

– Никакой комиссии сегодня не будет, вы можете спокойно разойтись по домам.

Выступили и члены церковной комиссии, уговаривая всех разойтись. Но после то-го, что произошло у стен храма, никто не верил, что изъятия не будет. В храме со-бралось больше трехсот молящихся. Как еще можно было избежать дальнейшего столкновения? Разве что уйти самому. В отсутствие настоятеля, может, не будут производить изъятия. И он пошел в свой дом на той же соборной площади в полсотне шагов от храма.

Протоиерей Павел Михайлович Светозаров родился в 1866 году в семье диакона, служившего в храме села Картмазово Малиновской волости Судогодского уезда Владимирской губернии. С детства хотел стать священником. Окончил Киевскую Духовную академию и поступил псаломщиком в храм села Картмазово. Имел намерение принять монашество, но настоятель шуйского собора уговорил же-ниться на его дочери и принять настоятельство. Вскоре жена умерла, оставив его с маленькими детьми. До переворота 1917 года он преподавал Закон Божий в шуй-ской гимназии, когда преподавание было запрещено, перенес уроки в собор.

Талантливый проповедник, о. Павел привлек к себе сердца верующих. Новая власть это отметила и искала повод его арестовать. В первый раз он был арестован в 1919 году по обвинению в неподчинении распоряжениям Совнаркома. В 1921 году он был арестован и содержался несколько месяцев в тюрьме по приказу ЧК в связи с Кронштадтским восстанием как политически неблагонадежный. Несколь-ко раз его арестовывали за проповеди. Для наблюдения за священником власти поселили в его доме осведомительницу Швецову. Много раз она пыталась всту-пить с ним в разговор, чтобы найти против него обвинение, но безуспешно.

В тот день, видя, что о. Павел входит в дом, она пронзительно закричала:

– Убивают!

Уж не случилось ли чего? Он поспешно вошел в ее комнату. Квартирантка стояла у окна и, показывая на площадь, громко возмущалась православными. Все, что она говорила, было столь оскорбительно, что о. Павел не выдержал.

– Разве не вы виноваты в этом безобразии? – сказал он. – Вы сами принадлежите к партии, которая проповедует непрерывную борьбу и злобу, и эта борьба и злоба выливается теперь на ваши головы.

Стрельбой, нагайками, лошадьми толпу перед храмом разогнали. Трупы убитых положили на паперть, к ним никого не допускали. Священник Николай Широко-горов отслужил по просьбе прихожан молебны Смоленской Божией Матери, Ни-колаю Чудотворцу и Иоанну Воину, а затем члены церковной комиссии попроси-ли прихожан разойтись. Трупы убитых были увезены, раненых доставили в боль-ницу. Изъятия церковных ценностей в этот день не было.

В три часа ночи на экстренное заседание собрались президиум шуйского испол-кома и бюро уездного комитета компартии и постановили: для ликвидации воз-никших беспорядков создать, наделив чрезвычайными полномочиями, револю-ционную пятерку в составе – председателя уездного исполкома Осинкина, начальника гарнизона Тюленева, начальника уездной милиции Башенкова, сек-ретаря уездного комитета компартии Эдельмана и некоего Жохова. Запросили президиум губисполкома, тот приказал пятерку ликвидировать, а вместо нее ор-ганизовать следственную комиссию.

Со стороны верующих пострадало двадцать два человека, из них четверо было убито. Из красноармейцев ни один не был убит или тяжело ранен.

На заседании Политбюро 20 марта при участии Каменева, Сталина, Молотова, Троцкого, Цюрупы и Рыкова решили принять предложение Ленина -Троцкого и в тот же день послать в Шую комиссию для расследования в составе Смидовича, Муранова Н.И. и Кутузова И. И. 23 марта комиссия составила заключение о про-исшедшем, признав действия вицинской комиссии правильными и согласован-ными с распоряжениями центра, а действия местных властей против собравшейся у храма толпы «правильными, но недостаточно энергичными». Комиссия пред-ложила «губерниям и уездным властям принять меры к тщательным расследова-ниям… самое дело передать для окончательного разбора и примерного наказания в Ревтрибунал».

Делом занялось Иваново-Вознесенское ГПУ. Из Москвы был отряжен в качестве следователя по особо важным делам Верхтриба ВЦИК Яковлев [20].

17 марта о. Павла Светозарова вызвали для допроса и арестовали. Изъятие ценно-стей из Воскресенского собора происходило уже без него 23 марта.

Следствие в соответствии с инструкцией Ленина-Троцкого с самого начала пыта-лось доказать наличие заговора священнослужителей, ставивших своей целью сопротивление изъятию церковных ценностей. Были придирчиво допрошены ад-министрация и рабочие шуйской мануфактуры и установлено с непреложностью, что заговора не было.

Распоряжением ВЦИК стали производиться массовые аресты. Обвинение в сопро-тивлении изъятию церковных ценностей было предъявлено четырем священни-кам: Павлу Светозарову, Иоанну Рождественскому, Иоанну Лаврову, Александру Смельчакову [21], старосте шуйского собора Александру Парамонову и двадцати мирянам. После окончания следствия к суду были привлечены девятнадцать че-ловек.

Священник Иоанн Рождественский из с. Палех. Худ. Павел Корин, 1931 г.

Священник села Палех Иоанн Степанович Рождественский родился в 1872 году в селе Пармос Судогодского уезда Владимирской губернии. Был женат, но детей у них с матушкой не было, и все силы и время он отдавал прихожанам и храму. Двадцать пять лет ревностно служил о. Иоанн в Крестовоздвиженском храме, и прихожане любили его.

В воскресенье 19 марта о. Иоанн огласил послание Патриарха Тихона – по прямой обязанности и долгу.

Отслужив после литургии молебен, о. Иоанн сказал:

– Вы слышали послание Патриарха. Знаете о декрете центральной власти об изъ-ятии церковных ценностей. Я призываю вас, своих прихожан, не препятствовать отбору в случае прихода правительственной комиссии. Сам я как священник по канонам не могу отдать священные предметы. А присутствовать, когда их будут изымать другие, не хочу и не буду.

Услышав воззвание Патриарха Тихона, некий Колесов потребовал, чтобы все ве-щи были изъяты немедленно.

– Но в церкви есть исторические и археологические предметы, – мягко возразил священник.

– Исторические предметы останутся в церкви, а подлежат выдаче только матери-альные ценности.

Присутствовавший при этом преподаватель художественной школы Вениамин Васильевич Рыжков подтвердил, что Колесов прав.

Отец Иоанн предложил Рыжкову как члену Археологического института произвести научную экспертизу археологических ценностей церкви.

По прошествии воскресенья в Шуйское ГПУ поступило донесение, что священник Иоанн Рождественский «в виде проповеди огласил воззвание Патриарха Тихона». 24 марта у о. Иоанна был произведен обыск и изъято послание Патриарха; на другой день он был арестован и обвинен в чтении послания.

Вызывались для допроса свидетели прихожане, иконописцы, бывшие в тот день на службе, – все говорили, что о. Иоанн увещевал не препятствовать изъятию ценностей. 2 апреля 1922 года прихожане Крестовоздвиженского храма подали прошение властям об освобождении о. Иоанна, так как его арест – недоразумение: «политических тем священник Рождественский не касался за всю свою двадцатипятилетнюю деятельность» и последний раз призывал к спокойствию.

Следствие усиленно добивалось от арестованного священника, откуда он получил послание; о. Иоанн настаивал, что получил по почте, но откуда оно было или ка-кой штемпель был на конверте, и где сам конверт – не помнит.

Следствие шло три недели, 11 апреля 1922 года всем арестованным вручили обви-нительные заключения.

17 апреля прихожане Крестовоздвиженской церкви села Палех послали в Верхов-ный Ревтрибунал прошение: «Свидетельствуем своими подписями о том, что свя-щенник нашего храма о. Иоанн Рождественский 19 марта сего года по прочтении Патриаршего воззвания не возбуждал прихожан противиться распоряжениям Со-ветской власти по отбору церковных ценностей, напротив, убеждал спокойно от-нестись к распространенному Правительством постановлению, в то же время разъясняя прихожанам, что духовенством села Палех предприняты все возмож-ные меры к сохранению тех церковных предметов, которые имеют особенное ар-хеологическое значение» [22].

Крестовоздвиженский храм села Палех. 1920-е годы

На другой день прихожане Палеха собрали сельский сход и составили еще одно прошение в Верховный Ревтрибунал, которое мы приводим здесь полностью: «Принимая во внимание то, что о. Иоанн Рождественский много поработал как общественный прогрессивный деятель на пользу родного прихода и всего Палех-ского района и снискал себе всеобщее уважение, мы, собравшиеся, не можем остаться безучастными при обвинении его в агитации в проповеди против Рабоче-Крестьянской власти. Чтобы не быть голословными в утверждении за о. Иоанном репутации прогрессивного общественного деятеля, считаем нужным довести до сведения Ревтрибунала хотя бы то, что благодаря трудам и энергии о. Иоанна в селе Палех в разное время были открыты следующие общественно-полезные учреждения, как-то: 1) Палехское Общество потребителей, 2) Палехская библиотека-читальня, существующая и в настоящее время и 3) Палехское кредитное товарищество. Отец Иоанн много содействовал распространению просвещения среди крестьянства. Палехская школа II ступени, рассадник знания нескольких волостей уезда, обязана своим открытием больше всех – все ему же, о. Иоанну. Таковы его только главнейшие заслуги перед государством и местным крестьянским населением» [23].

Судебному процессу придавалось большое пропагандистское значение. К тому времени обвиняемые были доставлены из Шуи в Иваново-Вознесенск. Суд по первоначальному плану должен был проходить в здании бывшей женской гимна-зии, но по малости места слушание дела было перенесено в местный театр. Судеб-ное заседание назначили на 21 апреля. Судила Выездная Сессия Верховного Три-бунала ВЦИК. Председатель – зампредверхтриба Галкин [24], члены – Немцов и председатель Иваново-Вознесенского Губревтрибунала Павлов, обвинитель – Смирнов.

Слушание дела началось в пять часов вечера. Судебные заседания проходили с 21 по 25 апреля. Отец Павел виновным себя не признал. Он не препятствовал изъя-тию; для содействия правительственной комиссии и была избрана комиссия ве-рующих.

Суд настойчиво пытался узнать – получал ли о. Павел инструкции от своего епар-хиального начальства и считает ли для себя обязательными распоряжения Патриарха.

– Никаких инструкций от своего непосредственного начальства я не получал. По-слания главы Церкви Патриарха Тихона считаю обязательными для исполнения. Мне было ясно, что ценности отдавать нужно, но я не мог их передавать своими руками. Могут брать, мы препятствовать не будем, но отдавать их своими руками мы не должны.

Столь же независимо и твердо держался священник Иоанн Рождественский. Ви-новным себя он не признал, подтвердил лишь то, что действительно читал посла-ние Патриарха Тихона и сказал свое умиряющее слово.

Петр Иванович Языков [25] виновным себя не признал, повторив показания, дан-ные на следствии.

– Вы говорили, что правительственная комиссия пьяна? – спросил Галкин.

– Когда мимо меня проходил Вицин, то на меня пахнуло перегаром.

– Вы говорили об этом?

– Если я и говорил, то только делился своими впечатлениями с рядом стоящими.

– Вы верующий? – спросил в свою очередь Смирнов.

– Я – верующий.

– Как вы относитесь к изъятию?

– Изъятию подлежат только излишки.

После окончания судебного следствия председатель Галкин стал настойчиво предлагать обвиняемым средство к освобождению – самооговор и сотрудничество с судом.

– Я думаю, что в последнем слове, – сказал он, – некоторые подсудимые выскажут свое раскаяние перед властью в своих преступных деяниях. Это может дополнить судебное следствие и осветить полнее происшедшие факты. Вот Рождественский может сказать, откуда он получил письмо с посланием Тихона.

– Я не знаю, откуда получил письмо, – ответил священник. Обвинитель Смирнов потребовал расстрела для четверых обвиняемых. Галкин еще раз предложил:

– Признание и искреннее раскаяние – это лучшая защита. Суд это безусловно бу-дет учитывать.

– Стоя перед казнью, – сказал о. Павел, – я лгать не могу. И повторяю, что участия в сопротивлении изъятию не принимал. Если в чем и виновен, то разве в неопределенной своей позиции. Мое положение было между властями и Церковью. Власти требовали свое, а от Церкви не было вполне определенных разъяснений, как поступить. Но никакой кровожадности, на которую тут указывал обвинитель, у меня не было. Прошу не применять ко мне высшей меры наказания – не ради себя, я к смерти готов, а ради детей, так как моя казнь поразит главным образом детей, у которых не будет отца, как нет и матери.

В последнем слове о. Иоанн Рождественский виновным себя не признал. Повто-рил, что не знает, откуда получил послание Патриарха Тихона. К сопротивлению властям при изъятии ценностей не призывал.

25 апреля в 18 часов 15 минут был оглашен приговор:

«…а) гражданина Коровина Сергея Ивановича, священников Лаврова Ивана Сте-пановича и Смельчакова Александра Феодоритовича заключить в тюрьму сроком на два года, но ввиду их раскаяния и преклонного возраста наказание это считать условным;

б) гражданина Парамонова Александра Михайловича заключить в тюрьму сроком на один год; [26]

в) граждан Шаронова Ефима Федоровича и Гуреева Ивана Иларионовича заклю-чить в тюрьму сроком на два года каждого;

г) граждан Медведева Михаила Владимировича, Горшкова Александра Агеевича, Корзенева Александра Андреевича, Трусова Алексея Васильевича, Бугрова Кон-стантина Михайловича и Афанасьева Василия Корниловича заключить в тюрьму сроком на три года каждого;

д) граждан Борисова Харитона Игнатьевича, Крюкова Ивана Васильевича и Ольгу Столбунову заключить в тюрьму сроком на пять лет каждого;

е) граждан Языкова Петра Ивановича, Похлебкина Василия Осиповича, священ-ников Рождественского Ивана Степановича и Светозарова Павла Михайловича приговорить к высшей мере наказания – расстрелу, но принимая во внимание чи-стосердечное раскаяние Похлебкина и его малосознательность, заменить ему, По-хлебкину, расстрел пятилетним тюремным заключением». [27]

Было возбуждено ходатайство перед ВЦИК о помиловании осужденных к рас-стрелу.

26 апреля обеспокоенные прихожане Палеха послали в Верховный Трибунал те-леграмму с просьбой не приводить приговор в исполнение до решения ВЦИК. В тот же день ВЦИК затребовал к себе копию приговора и заключение следователя.

Рассмотрев дело, Президиум ВЦИК принял решение о помиловании приговорен-ных к расстрелу. Калинин обратился за разрешением на помилование в Политбю-ро. 2 мая Сталин распорядился опросить членов Политбюро относительно пред-ложения о помиловании. Ленин, Троцкий, Сталин и Молотов проголосовали за расстрел. 4 мая на заседании Политбюро смертный приговор был официально утвержден. На следующий день Президиум ВЦИК, следуя распоряжению Полит-бюро, утвердил приговоры к расстрелу [28].

10 мая председатель Иваново-Вознесенского трибунала Павлов отправил срочную телеграмму председателю Верховного Трибунала Крыленко:

«Приговор над Светозаровым, Языковым, Рождественским приведен в исполне-ние 10 мая 1922 года в 2 часа утра».

Шуя. Главы Воскресенского собора

Рассказывают, что перед расстрелом священники совершили отпевание по себе и мирянине Петре и держались мужественно. Последняя молитва о. Павла была об остающихся сиротах. И Бог услышал молитву священника. Всю жизнь дети про-жили под благодатным Божиим покровом. Все невзгоды и несчастья проходили мимо них. То, что должно было поломать их судьбы как детей расстрелянного священника, совершенно не повлияло на благополучие их внешней жизни. Младшая дочь о. Павла Светозарова скончалась в конце восьмидесятых годов в преклонном возрасте в родительском доме с благодарной памятью об отце-мученике. И из окна дома так же, как шестьдесят пять лет назад, открывался вид на величественный стройный собор, где отец всю жизнь прослужил священником и откуда в Великий пост 1922 года начался его крестный путь на Голгофу.

Примечания:

(В примечаниях указаны имена лишь основных свидетелей, их вдвое-трое меньше тех, кто рассказывал о мучениках. Даны имена этих людей, чтобы молиться о них).

[1] Антонина Светозарова, Александра Каравайкова, Александра Коровина.

Журнал «Наука и религия». М., 1922.

ЦГАОР. Р-105, оп. 1, ед. хр. 376. Т. 1, 2. «Дело Шуйские события. По обвинению Светозарова, Лаврова и других в организации массового контрреволюционного выступления 15/III-22 г. при изъятии церковных ценностей в пользу голодающего населения».

[2] К НАРОДАМ МИРА И К ПРАВОСЛАВНОМУ ЧЕЛОВЕКУ

Величайшее бедствие поразило Россию. Пажити и нивы целых областей ее, быв-ших ранее житницей страны и уделявших избытки другим народам, сожжены солнцем. Жилища обезлюдели, и селения превратились в кладбища непогребен-ных мертвецов. Кто еще в силах, бежит из этого царства ужаса и смерти без огляд-ки, повсюду покидая родные очаги и землю. Ужасы неисчислимы. Уже и сейчас страдания голодающих и больных не поддаются описанию, и многие миллионы людей обречены на смерть от голода и мора. Уже и сейчас нет счета жертвам, уне-сенным бедствием. Но в ближайшие грядущие годы оно станет для всей страны еще более тяжким: оставленная без помощи, недавно еще цветущая и хлебород-ная земля превратится в бесплодную и безлюдную пустыню, ибо не родит земля непосеянная и без хлеба не живет человек.

К тебе. Православная Русь, первое слово Мое:

Во имя и ради Христа зовет тебя устами моими Святая Церковь на подвиг брат-ской самоотверженной любви. Спеши на помощь бедствующим с руками, испол-ненными даров милосердия, с сердцем, полным любви и желания спасти гибну-щего брата. Пастыри стада Христова! Молитвою у престола Божия, у родных Свя-тынь исторгайте прощение Неба согрешившей земле. Зовите народ к покаянию: да омоется покаянными обетами и святыми Тайнами, да обновится верующая Русь, исходя на Святой подвиг и его совершая, – да возвысится он в подвиг молитвенный, жертвенный подвиг. Да звучат вдохновенно и неумолчно окрыленные верою в благодатную помощь свыше призывы ваши к Святому делу спасения погибающих. Паства родная Моя! В годину великого посещения Божия благословляю тебя: воплоти и воскреси в нынешнем подвиге твоем святые, незабвенные деяния благочестивых предков твоих, в годины тягчайших бед собиравших своею беззаветною верой и самоотверженной любовью во имя Христово духовную русскую мощь и ею оживотворявших умиравшую русскую землю и жизнь. Неси и ныне спасение ей – и отойдет смерть от жертвы своей.

К тебе, человек, к вам, народы вселенной, простираю я голос свой:

Помогите! Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кор-мившей многих и ныне умирающей от голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос Мой болезненный стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его и на вашу совесть, на совесть всего человечества. На помощь немедля! На широкую, щедрую, нераздельную помощь!

К Тебе, Господи, воссылает истерзанная земля наша вопль свой: пощади и прости, к Тебе, Всеблагий, простирает согрешивший народ Твой руки свои и мольбу: прости и помилуй.

Во имя Христово исходим на делание свое: Господи, благослови.

[3] Леденящие душу ужасы мы переживаем при чтении известий о положении голодающих: «Голодные не едят уже более суррогатов, их давно уже нет». Падаль для голодного населения стала лакомством, но этого лакомства нельзя уже более достать. По дорогам и оврагам, в снегу находят десятки умерших голодных. Мате-ри бросают своих детей на мороз. Стоны и вопли несутся со всех сторон. Доходит до людоедства. Убыль населения от 12 до 25%. Из тринадцати миллионов голода-ющего населения только два миллиона получают продовольственную помощь («Известия ВЦИК Советов», № 5, 22, с. г.).

Необходимо всем, кто только может, прийти на помощь страдающему от голода населению.

Получив только на днях утверждение Центральной Комиссии помощи голодаю-щим при ВЦИК Положение о возможном участии духовенства и церковных об-щин в деле оказания помощи голодающим, мы вторично обращаемся ко всем, ко-му близки и дороги заветы Христа, с горячею мольбою об облегчении положения голодающих.

Вы, православные христиане, откликнулись своими пожертвованиями на голода-ющих на первый наш призыв.

Бедствие голода разрослось до крайней степени. Протяните же руки свои на по-мощь голодающим братьям и сестрам и не жалейте для них ничего, деля с ними и кусок хлеба и одежду по заветам Христа. Учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощения средств их, мы допускаем возможность духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслеты, ожерелья и другие предметы, жертвуе-мые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом), на помощь голода-ющим.

Призывая на всех благословение Божие, молю православный русский народ, чад Церкви Христовой, откликнуться на этот наш призыв. У кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же (Лк. 3, 11). Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6, 36).

[4] ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 3.

[5] Там же. Л. 4.

[6] Ленину, Молотову, Каменеву и Сталину.

[7] Там же. Ед. хр. 301.

[8] Там же. Ед. хр. 48, л. 10.

[9] Витебск: Местная комиссия просит разъяснить порядок разрешения конфлик-тов в связи с требованиями групп верующих об оставлении части ценностей. ‘«.

Суджи: Запрашивают о разрешении вместо церковных драгоценностей принимать хлеб от отдельных лиц.

Петроград: Достигнуто соглашение с духовенством, которое обязуется побудить верующих к добровольной сдаче церковных ценностей.

Вологда: Запрашивают о возможности замены церковных ценностей домашними вещами, предметами роскоши и обихода.

Владимир: Запрашивают о возможности замены церковных ценностей соответ-ствующим количеством золота и серебра.

Ставрополь: Запрашивают разрешения часть изъятых предметов отчислить в местный фонд Губисполкома на заготовку продовольствия.

Пенза: Группа верующих ходатайствует об оставлении риз чудотворных и особо-чтимых икон, взамен обязуется внести стоимость хлебом или другими серебря-ными изделиями (ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 15.).

[10] ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 15.

[11] В отношении изъятия церковных ценностей сделано было, главным образом Президиумом ВЦИК, все для того, чтобы сорвать кампанию. Уполномоченный Президиума т. Лебедев ни разу не собрал комиссии за время моего отпуска. Де-крет об изъятии был издан и опубликован совершенно независимо от хода подго-товки и оказался холостым выстрелом, предупредившим попов о необходимости серьезной подготовки к отпору. Отсутствие какой бы то ни было работы центральной тройки (Лебедев, Красиков, Сосновский) привело к полному разнобою в провинции. Думаю, что дело можно поправить, если поставить его в центре внимания партии. Предлагаю следующие конкретные мероприятия:

1) В центре и губерниях создать конкретные руководящие комиссии по изъятию ценностей по типу московской комиссии Сапронова-Уншлихта. Во все эти комис-сии должен непременно входить либо секретарь Губкома, либо заведующий аги-тационно-пропагандистским отделом.

2) Центральная комиссия могла бы состоять из члена секретариата ЦК или заве-дующего агит. проп. отделом ЦК из т. Сапронова, Уншлихта, Красикова, Виноку-рова и Базилевича. Комиссия имеет бюро, работающее ежедневно (представитель ЦК, Сапронов, Уншлихт). Раз в неделю комиссия собирается при моем участии.

3) В губерн. городах в состав комиссии привлекается комиссар дивизии, бригады или начальник политотдела.

4) Наряду с этими секретными подготовительными комиссиями имеются офици-альные комиссии или столы при комитетах помощи голодающим для формаль-ной приемки ценностей, переговоров с группами верующих и пр. Строго соблю-дать, чтобы национальный состав этих официальных комиссий не давал повода для шовинистической агитации.

5) В каждой губернии назначить неофициальную неделю агитации и предвари-тельной организации по изъятию ценностей (разумеется, не объявляя о такой неделе). Для этого подобрать лучших агитаторов и, в частности, военных. Агитации придать характер чуждый всякой борьбе с религией и церковью, а целиком направленный на помощь голодающим.

6) Одновременно с этим внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священ-ников, которые открыто выступят в пользу изъятия.

7) Разумеется, наша агитация и агитация лояльных священников ни в каком слу-чае не должны сливаться, но в нашей агитации мы ссылаемся на то, что значи-тельная часть духовенства открыла борьбу против преступного скаредного отно-шения к ценностям со стороны бесчеловечных и жадных «князей церкви».

8) На все время кампании, особенно в течение недели, необходимо обеспечить полное осведомление обо всем, что происходит в разных группах духовенства, ве-рующих и пр.

9) В случае обнаружения в качестве организаторов выступления буржуазных ку-печеских элементов, бывших чиновников и пр., арестовывать из заправил. В слу-чае надобности, особенно если бы черносотенная агитация зашла слишком дале-ко, организовать манифестации с участием гарнизона при оружии с плакатами:

«церковные ценности для спасения жизни голодающих» и пр.

10) Видных попов, по возможности, не трогать до конца кампании, но негласно, неофициально (под расписку через Губполитотделы) предупреждать их, что в случае каких-либо эксцессов они ответят первыми.

11) Наряду с агитационной работой должна идти организационная: подготовить соответственный аппарат для самого учета и изъятия с таким расчетом, чтобы эта работа была проведена в кратчайший срок. Изъятие лучше всего начинать с ка-кой-либо церкви, во главе которой стоит лояльный поп. Если такой нет, начинать с наиболее значительного храма, тщательно подготовив все детали. (Коммунисты должны быть на всех соседних улицах, не допуская скопления, надежная часть, лучше всего ЧОН, должна быть по близости и пр.).

12) Везде, где возможно, выпускать в церквях, на собраниях, в казармах предста-вителей голодающих с требованием скорейшего изъятия ценностей.

13) К учету изъятых церковных ценностей при Помголах допустить в губерниях и в центре представителей лояльного духовенства, широко оповестив о том, что население будет иметь полную возможность следить за тем, чтобы ни одна крупица церковного достояния не получила другого назначения кроме помощи голодающим.

14) В случае предложения со стороны верующих групп выкупа за ценности, за-явить, что вопрос должен быть рассмотрен в каждом отдельном случае в ЦК Пом-гола, ни в каком случае не приостанавливая при этом работы по изъятию…

15) В Москве работа должна идти уже установленным порядком с тем, чтобы к изъятию приступить не позже 31 марта.

16) Полагая, что для Петрограда можно было бы установить тот же приблизи-тельно срок по соглашению с т. Зиновьевым, ни в каком случае не форсируя слишком кампанию и не прибегая к применению силы, пока политически и орга-низационно вся операция не обеспечена целиком.

17) Что касается губерний, то Губкомы должны на основании этой инструкции, сообразуясь со сроком, назначенным в Москве, и под контролем Центральной ко-миссии назначить свой собственный срок, с одной стороны, обеспечив тщатель-ную подготовку, а с другой стороны, не затягивая дело ни на один лишний день, и с таким расчетом, чтобы важнейшие губернии пошли в первую очередь (ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 16).

[12] Харьковская губерния (Сводка ГПУ Украины №94 1/111 т ТОРГПУ за 1/111) За последние дни наблюдается сильное возбуждение части населения, вызванное постановлением Совнаркома об изъятии Харьковско-Николаевской церкви из ведения православного духовенства и передаче Совету Автокефалистов; перед церковью собираются большие толпы, в большинстве состоящие из женщин. Под влиянием агитации к-р.революционного характера озлобление против автокефалистов и евреев растет. Распространяются разного рода провокационные слухи о том, что якобы под видом помощи голодающим украинцы евреи хотят захватить церковные ценности. Приняты решительные меры о недопущении сборищ и арест агитаторов.

С подлинным верно: Секретарь VI-ro СОГПУ

VI-му отделению

Выписка из суточного рапорта №53 Московского Губернского Отдела при ГПУ

за 4 и 5 марта с.г. Замоскворецкий район

5 марта священником церкви Ивана Воина – Христофором Надеждиным была произнесена проповедь к-р.революционного характера на тему о «гибнущей мо-гущественной когда-то державе Российской» с призывом верующих к сплочению с церковью и противодействию политике Советской власти, которая, по его словам, способствует растаскиванию державы Российской. Проповедь произвела на слушателей сильное впечатление.

6-е отделение

ВЫПИСКА

Телеграмма:

Шифром ВХ ГПУ 015933/2899 11/III-22 г.

Из Ивн.Возн. 4/Б 245 10 3 14 45

Москва Секретотдел ГПУ

Иваново. Политпартсводка время 3/III по 10/III–22 г.

Среди же духовенства происходит обсуждение вопроса об изъятии ценностей. В связи с изданным декретом на сей счет по инициативе духовенства в Иваново-Вознесенске было созвано объединенное собрание представителей приходских советов, на котором по вопросу о предстоящем изъятии ценностей решено: обсудить этот вопрос на местах, предварительно проверив имущество по описям, после чего собрать общее собрание прихожан по приходам, дабы доверители прихожане не обижались, почему с ними не посоветовались. Нами же в отношении этого через осведомление выяснено, что при проведении в жизнь декрета об изъятии ценностей особых волнений среди верующих не произойдет.

Шуя. Вид на Воскресенский собор и колокольню

10/III–22 г. №11/111 Предгуботдела ГПУ: Шорохов

Нач. СОЧ: Колесанов

Всем членам Политбюро для сведения:

тт. Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Каменеву, Молотову, Сталину

Копия с копии

Телеграмма

Шифром Вх. ГПУ 017685/3339 20/III

198/ш 135/24/ш 17/3 17 35 лит.А.

Москва ГПУ из Смоленска

ВЦИК тов. Калинину

Попытка приступить к фактическому изъятию ценностей Смоленского собора не имела успеха. Толпа верующих день и ночь находится в соборе и не допускает ко-миссию к работе. Все переговоры с выборными верующих ни к чему не привели. Беседовали по этому вопросу с Троцким. Получены от него руководящие указа-ния, которые проводили в жизнь. Сообщите, нужно ли действовать решительно. Дешифрант передать по назначению.

17/3-22 787 Предсмолгубисполкома Булатов

Иваново-Вознесенская губ. (Госинфсводка №22 15/III)

В Иванове-Вознесенском уезде комиссия по изъятию церковных ценностей при-ступила к работе. В Шуйском уезде комиссии по изъятию церковных ценностей толпа народа не дала работать, были попытки произвести насилие над членами комиссии. Конфликты улаживаются, комиссии на днях приступят к работе. В Тейковском уезде отношение населения к изъятию церковных ценностей отрицательное. В Лежневском уезде к изъятию церковных ценностей крестьяне относятся враждебно. Крестьянами избит председатель волостного исполкома. Рабочие Лежневской фабрики к изъятию церковных ценностей также относятся отрицательно.

Владимирская губ. (Госинфсводка №72 16/III)

Комиссия по изъятию церковных ценностей приступила к работе не везде. Отно-шение населения к изъятию церковных ценностей враждебное.

Калужская губ. (Госинфсводка №19 16/III)

Работа комиссии по изъятию церковных ценностей в большинстве проходит нор-мально, в некоторых местах уже закончены работы (ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 31, 48, 68, 69. Оп. 1, ед. хр. 26,30.).

[13] ЦПА.Ф. 5, оп. 2, ед. хр. 48, л. 25

[14] Там же. Ф. 2, on. 1, ед. хр. 22947.

Ниже мы приводим письмо Ленина полностью.

Строго секретно

Товарищу Молотову для членов Политбюро

Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои пометки на самом документе

Ленин

По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с общим тоном борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично присутствовать на заседании Политбюро 20 марта, то поэтому я изложу свои соображения письменно.

Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с тем сообщением, которое недавно РОСТА переслало в газеты не для печати, а именно сообщение о подго-товляющемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии цер-ковных ценностей. Если сопоставить с этим фактом то, что сообщают газеты об отношении духовенства к декрету об изъятии церковных ценностей, а затем то, что нам известно о нелегальном воззвании Патриарха Тихона, то станет совер-шенно ясно, что черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение именно в данный момент.

Очевидно, что на секретных совещаниях влиятельнейшей группы черносотенного духовенства этот план обдуман и принят достаточно твердо. События в Шуе лишь одно из проявлений этого общего плана.

Я думаю, что здесь наш противник делает громадную ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная ра-бота вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы.

Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а мо-жет быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценно-стей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд же-стокостей, то надо осуществить их самым энергичным образом и в самый корот-кий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью. Кроме того, главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов, т.е. эсерам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы именно в данный момент, именно в связи с голодом проведем с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:

Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин, – никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных чле-нов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем не-скольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов По-литбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков, представителей местного ду-ховенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен при-ехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров. Самого Патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.

На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.

Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назна-чить тут же на съезде, т.е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее бо-гатых лаврах, монастырях и церквах.

Ленин

Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруго-вую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть Секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия.

Ленин

[15] Там же.

[16] 19.03.22 г. Ввиду имевших место осложнений на почве изъятий церковных ценностей, ЦК предлагает впредь до особых сообщений от ЦК приостановить проведение изъятий церковных ценностей… Дополнительные директивы ЦК даст двадцатого марта. Эта телеграмма не отменяет того, что установлено Вами сов-местно с Троцким (ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 83.).

[17] 19.03.22 г. Секретарю Иваново-Вознесенского Губкома РКП. Ввиду событий в Шуе, прошу своевременно сообщать дальнейшие сведения о политическом поло-жении в губернии и принимаемых мерах. Для выяснения в Шую 19 марта выедет комиссия ВЦИК (ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 80.).

[18] ЦПА. Ф. 5, on. 2, ед. хр. 48, л. 18.

[19] ЦГАОР. Р-105, on. 1-а, ед. хр. 376. Т. 1, 2.

[20] Одновременно он был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, представляя в ней ЦК партии большевиков.

[21] Священники Иоанн Лавров и Александр Смельчаков были впоследствии освобождены, но только потому, что полностью признали за советской властью правоту изъятия церковных ценностей и заявили, что церковные каноны, оцени-вающие такие изъятия как святотатство, им неизвестны.

[22] Там же.

[23] Там же.

[24] Он одновременно был членом Центральной комиссии по изъятию церковных ценностей, созданной по предложению Троцкого. В прошлом он был священником. После революции снял с себя сан.

[25] Петр Иванович Языков родился в 1881 году в городе Шуе Владимирской гу-бернии. Воспитывался в благочестивой семье, с детства ходил в церковь и пел на клиросе. В юности обучился профессии литейщика и работал на шуйской фабрике объединенной мануфактуры сначала рабочим, а затем заведующим литейной мастерской.

[26] Он обвинялся в том, что не остановил детей, когда те звонили на колокольне.

[27] Там же.

[28] Архив президента России. Ф. 3, on. 60, д. 24, л. 1-3.