Пророчество японского отшельника, 1891г.
Еще будучи Наследником Престола, Цесаревич Николай в 1891 году отправился в кругосветное путешествие, которое закончилось в Японии, где на него было совершено покушение. 11 мая 1891 г. Цесаревич Николай, греческий принц Георг и японский принц Арисугава в сопровождении свиты отправились наслаждаться живописными видами в город Оцу на берег озера Бива, самого большого в Японии. Когда двинулись в обратный путь, Николай находился в пятой коляске, Георгий — в шестой, Арисугава — в седьмой. Узкую дорогу охраняло множество полицейских, которые стояли на расстоянии 18 м друг от друга. И вдруг один из полицейских бросился к Цесаревичу, сжимая двумя руками обнаженную саблю и на бегу вскидывая ее над головой. Это был Цуда Сандзо. Он нанёс русскому цесаревичу удар саблей по голове, но в момент взмаха сабли Цесаревич обернулся, и клинок скользнул по голове, лишь слегка ранив наследника. Один из толкачей-рикш выскочил из-за коляски и оттолкнул нападавшего, но тот успел нанести еще один удар, который тоже получился скользящим. От третьего удара Его спас принц Георг, сбивший ударом трости нападавшего с ног.
За несколько дней до этого, по воле случая, Он встретился близ Киото с буддистским отшельником и предсказателем Теракуто. В воспоминаниях сопровождавшего Николая переводчика, маркиза Ито есть запись пророчества этого отшельника. Теракуто предсказал Цесаревичу, во-первых, опасность для жизни: «Опасность витает над твоей главой, но смерть отступит, и трость будет сильнее меча, и трость засияет блеском». По возвращении в Санкт-Петербург, по распоряжению Александра III, эта трость была украшена множеством алмазов и, действительно, «воссияла».
Менее известна вторая часть пророчества Теракуто: «Великие скорби и потрясения ждут тебя и страну твою… Все будут против тебя… Ты принесешь жертву за весь свой народ, как искупитель за его безрассудства».
Пророчество монаха Авеля
В марте 1901 года исполнялось 100 лет со дня убийства Павла Первого. В Гатчинском дворце его вдова (Мария Федоровна) оставила особый ларец с запечатанным личной печатью Павла письмом монаха Авеля: «Вскрыть потомку моему в 100-летний день моей кончины». Правда, поскольку вдовствующая императрица Мария Федоровна, хозяйка Гатчинского дворца и мать Николая, в марте 1901 года находилась в Дании, то Николай и Александра ознакомились с этим письмом, видимо в апреле, когда она вернулась в Гатчину. Известно, что возвратились Николай и Александра из Гатчины очень опечаленные.
В 1930 году в Берлине было опубликовано «историческое сказание Вещий инок» — ветеран Первой мировой войны Петр Николаевич Шабельский-Борк, известный своей коллекцией раритетов времен Павла Первого, опубликовал это письмо в форме диалога Павла Первого с Авелем.
«Император Павел Петрович спросил монаха Авеля, кому передаст наследие и правление царское правнук Его, Александр III, которого Авель назвал Миротворцем и преемником на престоле Александру II Освободителю.
Авель отвечал: «Николаю Второму – святому Царю, Иову многострадальному подобному. Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную. О Нем свидетельствует Писание: псалмы 90,10 и 20 открыли мне всю судьбу Его. На венок терновый сменит Он венец царский, предан будет народом своим, как некогда Сын Божий. Искупитель будет, искупит собой народ свой – бескровной жертве подобно. Война будет, великая война, мировая. По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет престол царский. Измена же будет расти и умножаться. И предан будет правнук твой, многие потомки твои убелят одежду кровию агнца такожде, мужик с топором возьмет в безумии власть, но и сам опосля восплачется. Наступит воистину казнь египетская».
Горько зарыдал прорицатель Авель и сквозь слезы тихо продолжал: «Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний власть безбожная, будет жид скорпионом бичевать землю русскую, грабить святыни её, закрывать церкви Божии, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника. А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного царя».
«Уже ли сие есть кончина Державы Российской и несть и не будет спасения?» — вопросил Павел Петрович.
«Невозможное человеком, возможно Богу, — ответствовал Авель, — Бог медлит с помощью, но сказано, что подаст ее вскоре и воздвигнет рог спасения русского».
Среди дивеевских преданий есть относящееся к встрече Николая Второго с блаженной Пашей Саровской в 1903 году. Протоиерей Стефан Ляшевский (1899†1986) в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» сообщает, что «во время прославления Серафима Саровского в Дивееве жила знаменитая на всю Россию Христа ради юродивая блаженная Паша Саровская. Государь Император был осведомлен не только о Дивееве, но и о Паше Саровской. Государь со всеми Великими Князьями и тремя митрополитами проследовали из Сарова в Дивеево. В экипаже они все подъехали к келлии блаженной Паши. Матушка игуменья, конечно, знала об этом предполагавшемся визите и приказала вынести из келлии все стулья и постелить большой ковер. Их Величества, все Князья и митрополиты едва смогли войти в эту келлию. Параскева Ивановна сидела как почти всегда на кровати, смотрела на Государя, а потом сказала: «Пусть только Царь с Царицей останутся». Государь извиняюще посмотрел на всех и попросил оставить Его и Государыню одних, – видимо, предстоял какой-то очень серьезный разговор.
Все вышли и сели в свои экипажи, ожидая выхода Их Величеств. Матушка игуменья выходила из келлии последняя, но послушница оставалась. И вдруг матушка игуменья слышит, как Параскева Ивановна, обращаясь к Царствующим Особам, сказала: «Садитесь». Государь оглянулся и, увидев, что негде сесть, – смутился, а блаженная говорит им: «Садитесь на пол». Вспомним, что Государь был арестован на станции Дно! Великое смирение – Государь и Государыня опустились на ковер, иначе бы Они не устояли от ужаса, который Им говорила Параскева Ивановна.
Она Им сказала все, что потом исполнилось, т.е. гибель России, Династии, разгром Церкви и море крови. Беседа продолжалась очень долго, Их Величества ужасались, Государыня была близка к обмороку, наконец Она сказала: «Я вам не верю, это не может быть!» Это ведь было за год до рождения Наследника и они очень хотели иметь Наследника и Параскева Ивановна достала с кровати кусок красной материи и говорит: «Это твоему сынишке на штанишки, и когда он родится, тогда поверишь тому, о чем я говорила вам».
С этого момента Государь начал считать себя обреченным на эти крестные муки, и позже говорил не раз: «Нет такой жертвы, которую я бы не принес, чтобы спасти Россию». (Россия перед Вторым Пришествием. Т1. С. 365.)
После этой встречи с Пашей Саровской «со всеми серьезными вопросами Государь обращался к Прасковье Ивановне, посылал к ней Великих Князей. Евдокия Ивановна (келейница блаженной) говорила, что не успевал один уехать, другой приезжал. (После смерти келейницы Прасковьи Ивановны, матушки Серафимы, спрашивали все через Евдокию Ивановну.) Она передавала, что Прасковья Ивановна сказала:
– Государь, сойди с престола Сам!»[1] Напомним, что блаженная Прасковья Ивановна Дивеевская умерла в 1915 году. Таким образом, задолго до февраля-марта 1917 года Царь Николай Второй уже знал указание Бога о том, что с Престол Давидова необходимо Ему сойти Самому.
«Блаженная Паша Саровская перед смертью не переставая клала земные поклоны перед портретом Государя. Когда она уже была не в силах, то ее опускали и поднимали келейницы.
– Что ты, мамашенька, так на Государя-то молишься?
– Глупые, Он выше всех Царей будет».
Письмо преподобного Серафима Царю Николаю Второму
Монахиня Дивеевской пустыни матушка Серафима (Булгакова) рассказывала: «От Прасковьи Ивановны поехали к Елене Ивановне Мотовиловой (†1910). Государю было известно, что она хранила переданное ей Н.А. Мотовиловым (1808†1879, «служкой» прославляемого святого) письмо, написанное преподобным Серафимом и адресованное Государю Императору Николаю Второму. [Блаженный старец оставил письмо «четвертому Государю, который приедет в Саров»] Это письмо преподобный Серафим написал, запечатал мягким хлебом и передал Николаю Александровичу Мотовилову [1808-1879, “служке” прославляемого святого] со словами: “Ты не доживешь, а жена твоя доживет, когда в Дивеево приедет вся Царская Фамилия, и Царь придет к ней. Пусть она Ему передаст».
Государь принял письмо, с благоговением положил его в грудной карман, сказав, что будет читать письмо после. А Елена Ивановна сделалась в духе и долго, полтора или два часа Им говорила, а что, сама после не помнила. Когда Государь прочитал письмо, уже вернувшись в игуменский корпус, Он горько заплакал. Придворные утешали Его, говоря, что, хотя батюшка Серафим и святой, но может ошибаться, но Государь плакал безутешно. Содержание письма осталось никому неизвестно».
По поводу этого письма участник Саровских торжеств 1903 г. игумен Серафим (Кузнецов) пишет (1920): «Преподобным Серафимом, еще при жизни, было написано по откровению Божию собственноручно письмо к тому Царю, которому будет суждено приехать в Саров и Дивеево, передав его своему другу Мотовилову, последний передал это письмо покойной игумений Марии, которая вручила его лично Государю Николаю Второму в Дивееве 20 июля 1903 года. Что было написано в письме, осталось тайной. Только можно предполагать, что святой прозорливец ясно видел все грядущее, а потому предохранял от какой-либо ошибки и предупреждал о грядущих грозных событиях, укрепляя в вере, что все это совершится не случайно, а по предопределению Предвечного небесного Совета, дабы в трудные минуты тяжких испытаний Государь не пал духом и донес до конца Свой тяжелый, Христу в уподобление, крест искупления Своих подданных, которые, изменив своей присяге Царю, нарушили соборную клятву 1613 года».
Журнал Валаамского общества Америки “Русский паломник” сообщал (1990): “Княгиня Наталья Владимировна Урусова, нам лично знакомая, была в переписке с Е.Ю. Концевич, которая нам оставила письма, равно как и Воспоминания покойной княгини. Вот что сообщается ею: “Я знаю о пророчестве преп. Серафима о падении и восстановлении России. [Правильнее: о воскресении России, ибо «как человек с отрезанной головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя [является] трупом смердящим»[2]. Труп же может только воскреснуть, а не выздороветь.] Я лично это знаю. Когда в начале 1918 года горел Ярославль и я бежала с детьми в Сергиев Посад, то там познакомилась с графом Олсуфьевым, еще сравнительно молодым. Он для спасения каких-то документов, должных быть уничтоженными дьявольской силой большевизма, сумел устроиться при библиотеке Троице-Сергиевой Академии. Вскоре был расстрелян. Он принес мне однажды для прочтения письмо, со словами: “Это я храню, как зеницу ока”. Письмо, пожелтелое от времени, с сильно полинявшим чернилом, было написано собственноручно св. преподобным Серафимом Саровским – Мотовилову. В письме было предсказание о тех ужасах и бедствиях, которые постигнут Россию, и помню только, что было в нем сказано и о помиловании и спасении России. Года я не могу вспомнить, т.к. прошло 28 лет, и память мне может изменить, да и каюсь, что не прочла с должным вниманием, т.к. год указывался отдаленно, а спасения хотелось и избавления немедленно еще с самого начала революции: и думается, что это был 1947 г.: во всяком случае, в последних годах 20-го столетия. Простить себе не могу, что не списала копию с письма, но голова была так занята, и мозги так уставали в поисках насущных потребностей для детей, что этим только успокаиваю и оправдываю свою недальновидность… Письмо помню хорошо”.
Преподобный Серафим Саровский еще в 1832 году предсказал всеобщий бунт против Царской власти и кровавый момент ее падения: «Они дождутся такого времени, когда и без того очень трудно будет Земле Русской, и в один день и в один час, заранее условившись о том, поднимут во всех местах Земли Русской всеобщий бунт, и, так как многие из служащих тогда будут и сами участвовать в их злоумышлении, то некому будет унимать их, и на первых порах много прольется невинной крови, реки ее потекут по Земле Русской, много дворян, и духовенства, и купечества, расположенных к Государю, убьют…»
В декабре 1916 года Государыня посетила в Новгороде Десятинный монастырь. Старица Мария, которая уже много лет лежала в тяжелых веригах, протянула к ней высохшие руки и произнесла: «Вот идет Мученица — Царица Александра», обняла ее и благословила.
Наступило 15 марта 1917 года. В столице нарастали волнения. В действующей армии вспыхнул «генеральский бунт». Высшие чины армии просили Государя отречься от Престола «ради спасения России и победы над внешним врагом», хотя победа уже была предрешена. С этой просьбой коленопреклоненно обратились к Царю и его ближайшие родственники. Не нарушая присяги Помазанника Божьего и не упраздняя Самодержавной Монархии, Император Николай II передал Царскую власть старшему из рода — брату Михаилу. В этот день Государь записал в дневнике: «Кругом измена, трусость и обман». Государыня, узнав об отречении, сказала: «Это Воля Божия. Бог допустил это для спасения России». Народ лишился того, кто обладал преемственной благодатью творить Русское Право.
Именно в тот роковой день в селе Коломенское, под Москвой, произошло чудесное явление иконы Божией Матери, названной «Державная». Царица Небесная изображена на ней в царской порфире, с короной на голове, со Скипетром и Державою в руках. Пречистая приняла на Себя бремя Царской власти над народом России.
Начался крестный путь Царской Семьи на Голгофу. Она всецело предала себя в руки Господа. «Все в Воле Божией, — говорил Государь в трудные минуты жизни, — уповаю на Его милосердие и спокойно, покорно смотрю в будущее».